– Не нарушай очарованья, Барт. Я не хочу, чтобы это кончилось.
– Я тоже этого не хочу, но, пожалуй, пора собираться. – Я вскочил на ноги. – Пойду первым, а ты еще понежься.
Я спустился в салон, оглянулся по сторонам и не поверил, что всему приходит конец.
Раздался стук в дверь, и вошел главный стюард как раз в тот момент, когда я доставал чемодан из маленькой кладовки.
– Я сам все приготовлю, сэр. Ведь вечером вы нас покидаете?
– Да. Пожалуйста, упакуйте мои вещи и вещи миссис Андерсен.
Дабы соблюсти приличия, мы назвались мужем и женой. Но думаю, что ни капитан, ни кто-либо из команды не обманывались на наш счет.
– Хорошо, сэр. – Он извлек из кармана пухлый конверт. – Здесь все счета и отчет, сэр. Лучше с этим покончить сейчас, пока мы не сошли на берег.
– Конечно, – сказал я. – Я все оплачу.
– Обычно у нас принято, сэр, распределять двадцать пять процентов от общей суммы среди членов команды.
Мы обменялись взглядами.
– Двадцать пять процентов?
Его тонкие губы тронула мягкая улыбка.
– Конечно, сэр. Но вы, конечно, по своему желанию можете увеличить процент…
– Конечно… конечно. – Я взял конверт и прошел в нашу каюту. Вскрыв его и бегло просмотрев, я обнаружил, что общий счет равнялся тридцати шести тысячам долларов. Кроме того, стюард приписал карандашом девять тысяч долларов, т. е. двадцать пять процентов за обслуживание. Сумма, таким образом, возросла до сорока пяти тысяч долларов.
Я издал тихий и долгий свист. Затем стал просматривать расходы пункт за пунктом. Все было правильно. Еще раз тупо изучив счет, я достал карандаш и сделал маленький подсчет: у меня оставалось две тысячи триста долларов против пятидесяти тысяч, которые у меня были еще четыре недели назад.
Вот что с нами делают женщины!
Я вышел на солнечную палубу и уселся рядом с Бертой, которая, за здорово живешь, приканчивала очередную бутылку шампанского.
– Что-то ты очень скоро. Неужели ты все упаковал?
– Стюард упакует мои и твои вещи. На вот, взгляни. – Я протянул ей счет.
Несколько минут она изучала его пункт за пунктом, затем, пожав плечами, вручила его мне:
– Ну и что. Удовольствие стоило того. Я не жалею.
Мои деньги она, конечно, не жалела.
– Практически я снова на бобах, беби.
– Да, но у тебя остается твоя работа.
– Да, работа еще остается.
Она налила мне бокал шампанского и погладила матрац рядом с собой, как бы приглашая меня прилечь.
– Не расстраивайся, милый. Деньги для того и существуют, чтобы их тратить.
Банальней ничего придумать она не могла.
Я прилег и подумал, каким же простофилей я оказался, удовлетворившись пятьюдесятью тысячами долларов от Диаса. Я даже не пытался настаивать. Ведь я просил сто тысяч и дал уговорить себя на половину этой суммы. Какой же я болван! Загнать гадюку в угол, прижать ее голову к земле, а потом дать ей выскользнуть. Идиот! Но тут я вспомнил его слова:
«Не вздумайте вернуться, Андерсен. Шантажисты жадны. Это полный расчет, ясно? Если вы попытаетесь нажать на нее снова, вы плохо кончите. Я лично займусь вами, и вы умрете мучительной, медленной смертью».
Каким простаком я оказался! Но теперь ничего не поделаешь. Во всяком случае, с ним. Он не шутил.
– Барт! – вдруг резко сказала Берта. – Неужели банка с червями, которую ты расшевелил, оказалась такой вонючей?
– Хуже не бывает.
– И она заплатила пятьдесят тысяч без колебаний?
– Не совсем так, но все же заплатила.
– Ты не за ту лошадку взялся, Барт. Не к ней ты должен был пойти.
– Что ты несешь? Я действовал через ее посредника, но деньги-то ее.
– Тебе нужно было идти прямо к Россу Хэмэлу.
– Ты не понимаешь ситуацию, крошка.
Она закурила сигарету.
– Хорошо, тогда обрисуй ее мне.
– Берта, тебе не следует в это ввязываться.
Взгляд ее стал жестким.
– Расскажи.
– Будет лучше, если ты останешься в стороне.
– Что ты ломаешься, как девица, которая впервые увидела член. Давай рассказывай.
И я ей все рассказал, после чего мне стало намного легче. Берта внимательно слушала, а когда я дошел до сообщения, что Нэнси и Лючия Поффери – одно и то же лицо, она села, но не перебивала, пока я не закончил.
– Ведь это когда-нибудь может всплыть – и мне не миновать тюрьмы.
– И ты продал это Диасу за пятьдесят тысяч долларов?
– Ну, конечно. Я просил сто тысяч, но когда он выложил на стол свои «зелененькие», которые мне достались так просто, я не смог устоять, тем более что он сказал, что Нэнси выскребла все до последнего.
– Но ведь он ничего не мог тебе сделать, – зашипела Берта, подпирая руками открытую грудь. – Он был у тебя на крючке, и ты дал ему возможность так легко выкрутиться. Ну и простофиля же ты, Барт!
Я вытер с пылавшего лица пот.
Немного успокоившись и понизив голос, она сказала:
– Теперь ты можешь закинуть крючок на более крупную рыбу.
Я вылупил глаза:
– Послушай, крошка. Все кончено. Я получил и промотал пятьдесят тысяч долларов. Мы получили огромное удовольствие. Возврата к этому больше нет. В понедельник возвращаюсь обратно в контору. О каком крючке и о какой рыбе ты говоришь?
Она чуть не задохнулась:
– Бывают времена, Барт, когда я действительно начинаю думать, что у тебя не все дома.
Я начал злиться, но она не обратила на это никакого внимания и продолжала гнуть свою линию:
– Нужно было сразу идти к Россу Хэмэлу. Неужели тебе не ясно это было? Это не поздно и сейчас сделать. Он всемирно известен и купается в деньгах. Своим первым браком с этой шлюхой Глорией он уже привлек к себе скандальное внимание общественности. Любил он ее или нет, не знаю. Но все же ему пришлось развестись с ней. Теперь он женился вторично на молодой женщине и считает свой брак безупречным, а ее поведение безукоризненным. Представь себе его реакцию, если он узнает, что она крупная террористка с двумя убийствами на руках. Тут уж он не побежит разводиться. Такая огласка означает для него конец.
– Ты все преувеличиваешь и вообще несешь черт знает что.
Но она не унималась:
– Говорю тебе, он не сможет допустить такого скандала. Это для него как взрыв, который разнесет все в прах. Кроме всего прочего, она его жена, он любит ее и будет вынужден защищать. Он сделает все, чтобы спасти ее от тюрьмы.
– Не знаю, захочет ли он это делать, когда узнает, что она замужем за Поффери и в настоящее время
