часа с тех пор, как они оставили Патрика одного.
Вернувшись в комнату, она села на единственный стул, глядя, как Михаэль мечется из угла в угол, как зверь в клетке. Они напряженно ждали известий. Но казалось, что время остановилось.
Когда постучали в дверь, в глазах Михаэля блеснула надежда, которая, однако, тут же угасла; в комнату вошел Томми, нагруженный огромными бумажными пакетами.
Михаэль слабо усмехнулся:
— Я думал, ты хочешь приготовить нам кофе. А ты что сделал? Ограбил супермаркет?
— Чепуха. Но я подумал, что вы оба… в общем, я пошел на кухню и сам кое-что приготовил.
— Ты просто ангел, Томми, — сказала Кортни, помогая ему распаковать пакеты. В них были стейки, яичница с салом, жареный картофель и целая куча тостов.
— Немножко ты, конечно, переборщил.
— Я-то привык готовить на большое число людей. Давай, Михаэль. Принимайся за еду.
— Мне только кофе.
Томми положил свою лапищу на плечо Михаэля.
— Тебе придется собрать все свои силы. Съешь хотя бы кусочек.
В итоге Михаэль съел не один кусочек, а изрядное их количество.
— Я был голоднее, чем думал, — сказал он, улыбаясь.
В это время дверь распахнулась, и Патрик хотя и несколько утомленный, но с задорной улыбкой подбежал к отцу и упал в его объятия.
— Все в порядке, мой мальчик? — Слезы текли по лицу Михаэля.
— Конечно, папа. — Патрик освободился из отцовских объятий и посмотрел на еду, которая все еще стояла на столе. — Здорово. Очень мило с вашей стороны, что вы мне кое-что оставили.
11
Пока Патрик поглощал еду, Михаэль позвонил Джеффри Таунсенду. Через несколько минут шеф полиции прибыл в отель. Он сел возле Патрика за стол и с улыбкой приветствовал его.
— Прекрасно, что ты снова с нами, молодой человек. Не мог бы ты нам все-таки рассказать, что случилось и кто тебя похитил?
Патрик покачал головой, и Кортни впервые увидела страх в его глазах. Она схватила его за руку.
— Дорогой, это очень важно, чтобы ты рассказал шефу обо всем, что произошло сегодня ночью.
— Но я ничего не знаю, — ответил Патрик. — Я не знаю этого человека. Я никогда раньше его не видел. — Мальчик сосредоточенно думал. У него было напряженное выражение лица, точно такое же, как у его отца. — Этот мужчина был ямаец. У него такие брюки, которые, похоже, делают из мешков для муки.
— Ты знаешь, как он попал в комнату?
— Так ведь он сумасшедший. После того как папа и Кортни ушли, я запер дверь и лег спать. И вдруг он оказался здесь. Он закрыл мне рот и приказал одеться. Он сказал, что если я попробую выкинуть какую- нибудь штуку… — В глазах мальчика заблестели слезы. — Он сказал, что тогда он меня убьет.
Взгляд Михаэля загорелся. Он стиснул плечи Патрика.
— Теперь уже все позади.
— Я должен задать мальчику еще пару вопросов, — сказал шеф полиции. — Ты не знаешь, куда тебя увезли?
— Я никогда там не был. Но может, Кортни сумеет нарисовать это?
— О'кей, Патрик, что ты можешь вспомнить?
— Мы шли примерно около часа. Может быть, немного дольше.
— Шли? — недоверчиво спросил Михаэль. — Значит, ты был совсем недалеко отсюда.
— В каком направлении вы шли? — спросила Кортни.
— Вначале это была асфальтированная дорога, затем мы свернули на узкую тропу. В темноте ее едва можно было разглядеть. Везде была высокая трава. А деревья стояли такие высокие, с такими толстыми стволами, что не видно было неба. Я пытался увидеть небо. Я подумал, что если смогу разглядеть Большую Медведицу, то буду знать, в каком направлении мы идем.
Михаэль с гордостью посмотрел на сына:
— Хорошая мысль, мой мальчик.
— К сожалению, это не помогло. У меня было такое чувство, что мы поднимаемся в гору. И наконец, мы прошли по очень отвесному склону. На скалах я то и дело соскальзывал, пока мы не поднялись наверх. Было так темно, что я почти ничего не видел. Там стояло несколько разрушенных хижин и большое старое здание с террасой и колоннами. Как Тара в «Унесенных ветром». Ни в одном окне не было света. Значит, все уже спали, или там больше никто не живет.
Кортни и Томми обменялись взглядами. Похоже, Патрик описывает старую плантацию. И направление тоже совпадало. А вдруг там и Джонатана держали пленником. Неужели возможно, что Кортни находится так близко от Джонатана? Она заставила себя вновь переключить внимание на Патрика.
— Он отвел меня в хижину и привязал к стулу. Затем он сказал, что я должен сидеть тихо, и исчез.
— Ты видел еще кого-нибудь? — спросил Джеффри Таунсенд.
— Нет, но я слышал голоса. Один был голосом ямайца, другой — американца. К сожалению, я понял только обрывки разговора.
— Например?
— Один говорил, что надо сдаться, а другой сказал, что уже поздно. Это прозвучало так, будто он сейчас заревет. Больше я ничего не слышал.
— А как же ты освободился? — спросила Кортни.
— Это было совсем как в кино, — ухмыльнулся Патрик. — Парень не привязал меня как следует. Когда все стихло, я освободился и убежал.
Теперь, когда Патрик был снова дома, он рассматривал происшедшее как большое приключение. Перед своими друзьями он безусловно будет выглядеть героем. От страха, который он пережил, не осталось и следа. Но еще вопрос, сумеет ли он навсегда преодолеть этот страх.
После того как Патрик ответил на все вопросы шефа полиции, тот вместе с Томми вышел из комнаты. Кортни очень хотелось узнать, что они обсуждали, но она не могла сейчас оставить ни Михаэля, ни Патрика. Постепенно лицо Михаэля приобрело прежний цвет. Он глядел на своего сына с заметным облегчением.
— Я очень рад, что с тобой ничего плохого не произошло. Но ты порядком устал. Поэтому марш в постель!
В этот момент в комнату вернулся Томми.
— Нет, папа. Я хочу на пляж. У нас сегодня очень важное футбольное состязание.
— Не может быть и речи… — начал Михаэль, но взгляд Томми прервал его. Взгляд, который говорил, что он, Томми, не спустит с мальчика глаз.
— Ну ладно, — вздохнул Михаэль. — Но будь осторожен. А ты, Кортни, — продолжил он, когда они остались одни, — должна мне обещать, что передашь дело полиции.
Она заколебалась.
— Ну хорошо. Таунсенд должен получить свой шанс. А пока я поеду домой и прилягу на пару часов. А то еще вернется Патрик и найдет меня спящей в его постели.
— Не в моей? — засмеялся он, желая ее подковырнуть.
— Ты невозможен, Михаэль О'Мира.
Дома она приняла горячий душ и скользнула между прохладными простынями. Она вертелась с боку на бок, но уснуть не могла. Она думала о Михаэле и о том, что пообещала ему поручить дальнейшие поиски полиции.
И вдруг ей стало совершенно ясно: Тревор. Как она была глупа и слепа. «Я слышал о деле с Джонатаном», — сказал он. Но не было человека, от которого он мог бы это слышать. До сегодняшнего дня
