помощи.
Впрочем, Михаэль, в общем-то, не оставлял ей выбора, так что приходилось просто покориться неизбежному.
— Я уже втянут в это дело, — заметил Михаэль. — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе играть роль одинокого детектива-любителя. Тебя же могут убить.
— А что, убийца находится где-то рядом? — осведомился Патрик. Его фантазия уже разыгралась вовсю.
Михаэль был заметно рассержен тем, что сам разбудил воображение сына.
— Патрик, немедленно готовься ко сну.
— Но, папа…
— Никаких «но», молодой человек.
Патрик закатил глаза, показывая, что несмышленый взрослый нещадно испытывает его мальчишеское терпение.
— Папа, ведь мы здесь не у себя дома.
Михаэль не шевельнулся:
— Я знаю. Но сегодня мы останемся здесь.
У Кортни голова пошла кругом. Она и Патрик удивленно посмотрели на Михаэля. Первым пришел в себя Патрик. Откровенно говоря, он уже привык к тому, что его отец часто принимал неординарные решения.
— Ладно. Могу я принять ванну?
— Нет. А теперь исчезни.
Патрик выбежал из комнаты. Его очень интересовало, как дальше развернутся события этого неожиданного приключения. Через несколько минут он опять просунул голову в дверь:
— А где я буду спать?
Вопрос был обращен к Кортни, которая все еще не произнесла ни слова. Но она едва сдерживалась. Не позволяя своему гневу прорваться в присутствии Патрика, она посмотрела на Михаэля в надежде, что по выражению ее лица он поймет, в каком она бешенстве. Но Михаэль, казалось, не обращал на нее внимания. И она сдалась.
— Комната для гостей наверху направо, позади лестницы, — произнесла она далеко не дружественным тоном.
Когда Патрик вновь исчез, она повернулась к Михаэлю:
— Кем, черт побери, ты себя вообразил? Ты врываешься в мой дом…
— «Врываешься» — не совсем точное выражение, — перебил ее Михаэль.
Но она не обратила внимания на его замечание.
— И теперь ты ведешь себя так, будто все это принадлежит тебе. Может быть, у тебя разыгрались нервы?..
— Верно, — ответил он и, глотнув чай, с отвращением потянул носом. — Как ты можешь пить эту бурду без лимона?
— Ты просто заносчивое дерьмо, — простонала Кортни.
Михаэль приложил палец к ее губам и указал на дверь.
— Мой сын еще слишком мал для твоего языка.
— Я твоего сына в гости не приглашала, — резко ответила Кортни. — И вообще, я говорю так, как считаю нужным, будь все проклято!
Михаэль медленно нагнулся, сократив расстояние между ними до сантиметра. Затем взял обеими руками ее лицо и поцеловал. Она хотела вырваться из его рук, но в то же мгновение поняла, что бессознательно хотела, чтобы он поступил именно так. Уже целая вечность прошла с того момента, как ее последний раз целовали. По телу разлилось блаженное тепло, и давно забытые чувства проснулись в ней. Но в тот самый момент, когда она была готова ответить на его объятия, он отстранился от нее. Она почувствовала себя обманутой, сбитой с толку и от этого еще больше разозлилась.
— Что это должно означать, черт возьми?
— Я хотел к тебе прикоснуться. Я хотел узнать, могу ли я смягчить твой гнев.
— Ну, и?.. — Она почувствовала, что ее дыхание стало прерывистым. Его глаза опасно сверкнули, когда он вновь наклонился к ней:
— Я не уверен, что могу определить это после одного поцелуя. — Его рот был мягким и влекущим.
Кортни почувствовала, как напряглось ее тело. Она хотела большего, хотела, чтобы этот незнакомец целовал ее так, как она давно об этом мечтала. Она забыла и о Джонатане, и об этом ужасном известии. Только бы Михаэль ласкал ее. Всюду. При мысли об этом она вздрогнула.
Это патология! Ей не нужен никакой мужчина. И менее всего этот мужчина при этих обстоятельствах. Она не нуждается ни в ком. Все эти годы она прекрасно обходилась сама. Карьера художницы как раз и требовала одиночества. Только так она могла держать свою жизнь под полным контролем. Она решительно освободилась и встала.
— Я ложусь спать, — заявила она и, заметив блеск в его глазах, добавила: — Одна.
— Очень жаль, — вздохнул он и, когда она направилась к лестнице, насмешливо пожелал: — Сладких снов!
Сладких снов! С чего бы? Она себя чувствовала так, что посчитала бы за счастье, если бы вообще смогла уснуть.
2
Кортни зевнула и потянулась. Потом еще немного понежилась под одеялом. Ей все же удалось отвлечься от событий прошлой ночи и хоть немного поспать. Теперь она заставила себя вернуться к реальности. Она должна все обдумать и решить, как узнать правду. «Сообщение» от Джонатана не было подлинным. Но кто же заставил его написать это сообщение?
Через открытое окно в комнату дул легкий бриз. Он нес с собой запах йодистых водорослей и соленой воды. К этому примешивался аромат кофе, поджаренного сала и тостов. Подгоревших тостов. Что там творится на ее кухне, черт возьми?
Она сняла со спинки кровати свой утренний халат и запахнула его на голом теле. Уже на лестнице она пригладила пальцами спутанные волосы. Она была рада, что у нее естественная прическа, так сказать, помыла голову и пошла! В гостиной она остановилась. Михаэль лежал на тахте. У него было мускулистое, слегка загорелое тело. Волосы цвета меди золотились в утренних лучах солнца. Волосы на груди были немного темнее. Даже во сне этот мужчина выглядел сильным и внушал тревогу.
Кортни должна была сделать над собой усилие, чтобы не поддаться искушению. Она быстро прошла на кухню, где Патрик бросил на нее озорной взгляд.
— Привет! — сказал он небрежно, как будто в том, что он готовил завтрак на ее кухне, не было ничего странного.
— Ты рано поднялся.
— Я к этому привык. Я всегда сам себе готовлю, когда иду в школу. Моя мать ненавидит рано вставать.
— Понимаю. Ты живешь с матерью.
— Большей частью. С отцом мы проводим вместе конец недели, а иногда уезжаем вдвоем. Раньше, конечно, все было иначе, но сейчас тоже неплохо. — Он поставил перед Кортни чашку кофе. — Фруктовый сок я не нашел, — сказал он слегка обвиняющим тоном, продолжая возиться с яичницей. — А твой тостер пора сдать в металлолом.
— Я догадалась, услышав запах подгоревшего тоста.
— Это только первый ломоть, а потом я выключил эту штуку.
— А ты клевый паренек.
