силой прижал к себе. Она ощутила каждую пуговицу на его рубашке, пряжку ремня, мягкую ткань его слаксов — все, что возбуждает чувства от такой близости. Его пальцы тонули в ее волосах и жадно притянули к себе ее жаждущие губы. Его язык легко дразнил ее ждущий рот, затем нырнул глубоко внутрь так, что у нее захватило дух и огненные волны прокатились по всему ее телу.
Только когда бодрый голос произнес:
— О, извините ради Бога, — они неохотно оторвались друг от друга.
Все еще прерывисто дыша, Кевин спросил далеко не вежливым голосом:
— В чем дело, Бэрри?
— Дорогой, если бы я знала, чем вы тут занимаетесь, я бы не стала беспокоить, — сказала маленькая женщина, с любопытством изучая Джессику своими темными глазами. — Некоторые из наших гостей уходят и хотят попрощаться с тобой.
— Я приду через минуту, — сказал он грубовато, крепче прижимая к себе Джессику.
— Но, дорогой…
— Через минуту, Бэрри, — сказал он категорично.
— Как скажешь, дорогой. Но не задерживайся.
Легкая интимность в тоне Бэрри Чейз и ее свобода распоряжаться Кевином дохнули на Джессику отчаянием. Она пыталась разубедить себя, что это не более чем разговор двух партнеров по бизнесу. Но ей не удавалось поверить в это. Воспоминания о Тодде в подобных обстоятельствах нахлынули на нее.
— Оставляю тебя твоим гостям, — сказала она напряженным голосом, стараясь высвободиться из решительных объятий Кевина.
— Останься, Джесс. Нам надо поговорить, — тихо возразил он, настаивая на своем.
— Мы вряд ли сумеем поговорить в таких условиях, — ответила она, удивляясь своей способности говорить с таким спокойствием, в то время как на самом деле ей хотелось только потребовать от него объяснения, что его связывает с этой привлекательной женщиной в переливающемся черном с серебром платье, женщиной, которая, в отличие от нее, чувствовала себя совершенно легко среди этого букета распоясавшихся детей. — Судя по шуму, это может длиться еще много часов.
Он скорчил гримасу.
— Кажется, ты права, — согласился он неохотно, предлагая альтернативу — Давай поговорим завтра. Пообедай со мной.
Она покачала головой, смущенная своей бессмысленной ревностью к Бэрри Чейз и осознанием, что в жизни Кевина будет еще много красивых женщин и ей с этим не справиться, если она не забудет старые обиды. За последние несколько минут, однако, она не сумела придумать — как.
— Не знаю, — сказала она наконец. — Я сделала ошибку, придя сюда сегодня.
Прежде чем она смогла уйти, он схватил ее руку и по тому, с какой грубостью он это сделал, была ясна степень его ярости, злости, которую, она знала, вполне заслужила. От ее неуверенности исходили флюиды конфликтности.
— Леди, что это за игры в горячо-холодно? То ты говоришь, что решила провести со мной остаток жизни, через минуту ты уходишь как ни в чем не бывало. — Он смущенно покачал головой. — В этом нет здравого смысла, Джессика. Всего несколько минут назад ты так же сильно хотела меня, как я тебя. Даже не пытайся отрицать этого.
— Страсть это одно, — ответила она в свою защиту. — Любовь это что-то совершенно другое.
— Так о чем ты говоришь? Ты хочешь сказать, что просто хочешь прыгнуть со мной в постель ночью и уйти утром, как ты сделала в прошлый раз? Если быстрый и ни к чему не обязывающий секс — это все, что ты хочешь, найди себе кого-нибудь другого. Я уверен, многие мужчины будут польщены таким предложением. Я — нет.
Его грубое замечание лишило ее дара речи. Хотя это было далеко от правды, сознание того, что он мог так подумать, заставило ее почувствовать себя дешевкой. Она едва удержалась, чтобы не дать ему пощечину, а возмущение и гордость удержали ее даже от опровержения его обвинения. Наоборот, она отвернулась и пошла прочь, чувствуя каждой клеткой своего существа, что он провожает ее осуждающим взглядом и не сделает ни одного движения, чтобы остановить ее.
Кевин почувствовал пробирающую до костей усталость после ухода Джессики. Он сам не верил в те слова обвинения, которые обрушил на нее, но все же не мог позволить себе пойти за ней. Она должна сама решить. Если она сдалась с такой легкостью, значит, она еще не готова к будущему с ним. Он хотел ее больше, чем когда-либо, но ему надо было, чтобы она пришла добровольно, уверенная в своем решении. Он думал, она сделает это сегодня. Он видел, как она смотрела на него, трогала его, ласкала его. Затем что-то произошло и изменило ее намерения. Он никак не мог понять, в чем дело.
Когда она целеустремленно шла к двери, Джессика говорила себе, если он ее любит на самом деле, он пойдет за ней. Пульсирующие удары музыки эхом отдавались у нее в голове. Подойдя к выходу, она увидела идущую к ней Бэрри Чейз. Но будучи в расстроенных чувствах, Джессика не в состоянии была сохранять вежливость. Она поспешила выйти.
Только оказавшись внутри лифта, она дала волю слезам, которые так долго сдерживала. Неосознанно она положила руку на живот, как будто защищая его. Теперь, более чем когда-либо, она будет охранять своего ребенка. После ее нервного поведения сегодня вечером Кевин, должно быть, потерян для нее, но он сделал ей бесценный подарок.
— Нам будет хорошо и без него, малыш, — пробормотала она тихо. — Я обещаю. — Неважно, что для этого потребуется, но она была полна решимости сдержать свое обещание.
Глава седьмая
Джессика выползла из постели ни свет ни заря, не в состоянии спать из-за тревоги, лишившей ее сил. Пошатываясь перед зеркалом в ванной, она стала изучать свою неестественную бледность, которую еще больше подчеркивали блестящие золотисто-каштановые растрепанные волосы. Огромные карие глаза с покрасневшими от бессонницы веками пристально смотрели на свое отражение. Глубоко вздохнув, она попыталась успокоить подступившую тошноту.
— Черт побери. Я думала, будущие матери светятся изнутри, — сказала она сухо, стараясь сдержать рвоту. Но через две минуты ее быстро и неожиданно стошнило. После этого она села на пол, прислонив голову к ванне.
Как она могла допустить, чтобы такое случилось, удивлялась она. Она не была легкомысленным подростком, хотя вела себя именно так с тех пор, как встретилась с Кевином. Впервые в ее жизни она провела ночь с мужчиной, их единственную, полную страсти ночь, не думая о предосторожностях. Наверное, Джерри понял всю правду. Возможно, подсознательно она хотела ребенка, частичку Кевина, чтобы лелеять его всю жизнь. Даже теперь, когда она еще раз убедилась в том, что они не смогут договориться, она хотела эту крошечную жизнь внутри себя.
Даже если он или она сделает ее жизнь адом, думала Джессика мрачно, когда ее снова вывернуло.
Она продолжала сидеть на полу, уткнувшись лицом в мокрое полотенце, когда услыхала решительный стук в дверь.
— Даже если это дежурная няня, мне она не нужна, — пробормотала она, не двигаясь с места.
Когда стук повторился, она заставила себя встать на ноги, вытереть кислый вкус с губ, схватить сексуальный, отделанный кружевом халат, являвший иронический контраст с ее жутким внешним видом, и пошла к двери. Глядя в глазок, она узнала Кевина, который выглядел не лучше, чем она.
— Что тебе надо? — спросила она через дверь.
— Для начала впусти меня.
— Кевин, меня не вдохновляет идея иметь компанию в шесть тридцать утра. — Она была вполне горда своим сдержанным высказыванием. Кроме того, даже если между ними все кончено, она совершенно не собирается показываться в таком виде. Ей нужен был, по крайней мере, час и весь ее опыт пользоваться макияжем, чтобы скрыть следы ночных мучений. Она сомневалась, что он будет терпеливо ждать в холле,
