него еще нет нормальной работы, что ему предстоит многого достичь. Что ребенок в однокомнатной квартире – это очень тяжело. Я, дура, его послушала. Сделала все, что он хотел. Я даже не раскаивалась – отнеслась к этому, как к какой-то болезни… Болезнь прошла после маленькой операции – и прекрасно, о чем вспоминать? Все равно, что вырезать аппендицит. Когда он бросил меня, я часто об этом вспоминала. Звонила ему… Каждый раз хотела заговорить. И ни разу не решилась.
Хлопнула тамбурная дверь, мимо них прошла проводница в белой рубашке. Она мельком взгнлянула на женщин и прошла в коридор.
– Потом я жила… Как все, наверное. Училась, хотела выучиться на косметолога, как раз открыли курсы при медицинском училище. Потом, когда пришла пора получать диплом, стала подыскивать себе работу. Выяснилось, что косметологов в нашем городишке достаточно. Больше, чем нужно. Устроиться на работу в Москве? На это я не решилась. И бросила училище. Хотя мне было уже двадцать три года, и нужно было думать о будущем. А я не думала. Работала временно, где могла. Уборщицей, санитаркой. Получала гроши. Потом устроилась продавщицей в палатку. После первой недостачи меня выгнали, за долги расплатилась мама. Все, что скопила, отдала. Я не знала, как мне дальше жить. Мне казалось, что я какая-то никчемная. Ничего не могу сделать. Как-то поехала в Москву, уже не помню, зачем. Кажется, на оптовый рынок за продуктами. И встретила Андрея.
Нина сказала, что сразу узнала его, он мало изменился с тех пор, как они виделись в последний раз. А виделись они незадолго до того, как ее бросил Виталий. Варя в этот момент пыталась припомнить, не рассказывал ли ей муж об этой встрече. Но убедилась, что ничего подобного вспомнить не может. «Если бы он говорил о Нине, я бы во всяком случае, знала, что она гуляла с Виталием, что она была у меня на свадьбе… А все это для меня совершенная новость. Значит, он давно научился молчать! Куда раньше, чем я считала!» От этой мысли ей стало очень обидно. Нина, все так же стоя к ней спиной, продолжала:
– Мы разговорились. Он спрашивал меня, как я живу. Я рассказала, что со мной происходит. Я не просила помочь. Я никого ни о чем не просила, я просто поверить не могла, что кто-то захочет меня поддержать. Считала себя полным ничтожеством. Тогда Андрей сказал, что попробует что-нибудь для меня сделать.
«Она ни разу не сказала „твой муж“, – отметила про себя Варя. – Как будто говорит не с его вдовой. Только „Андрей.“ Он для нее просто Андрей».
Нина замолчала и зажгла новую сигарету, Варя ждала продолжения рассказа, но так как та не проявляла никакого желания говорить, решилась спросить сама:
– И что же он для вас… Для тебя сделал?
Нина выпустила в стекло толстую струю дыма. Дым разбился и поплыл к потолку, исчез в вентиляционной решетке. Очень спокойно, без интонаций в голосе, женщина сказала:
– Он устроил меня сюда.
Варе показалось, что поезд очень сильно тряхнуло. Она пошатнулась и ударилась затылком о стену. Сигаретный дым неожиданно стал ядовитым, она почувстовала тошноту, подняла руку к горлу. Открыв глаза, после того как переборола приступ дурноты, Варя обнаружила, что Нина повернулась к ней лицом и теперь внимательно на нее смотрит. Сдавленным голосом она попросила объяснений.
– А что еще объяснять? – нахмурилась Нина. – Я уже рассказала больше, чем нужно. Он сказал, что у него есть хорошая знакомая, которая может предоставить мне работу. Хорошо оплачиваемую работу. Дал телефон, по которому ей можно позвонить. Назначил день, когда нужно это сделать и точное время. Объяснил, что эта женщина вообще-то живет в другом городе и бывает в Москве наездами. Когда я услышала это, то очень обрадовалась. Мне подумалось, что я смогу уехать куда-нибудь, и тогда моя жизнь переменится. Начнется заново! И я позвонила этой женщине… А она устроила меня сюда. На эту линию. Ну а чем я занимаюсь, пожалуй, даже уточнять не стоит.
В тамбур вышли двое молодых парней в свитерах и шортах. Она закурили, поглядывая на женщин. Те были слишком нарядно одеты, не для сна в купе. Нина бросила недокуренную сигарету и прошла в вагон. Варя, поколебавшись секунду, отправилась за ней.
В коридоре было пусто. Все двери в купе были закрыты – люди улеглись спать. Остановить Нину ей удалось только в середине вагона. Варя схватила ее за рукав и шепотом закричала:
– Это неправда! Не мог он вас толкнуть на такое!
– Потише, пожалуйста, – холодно сказала Нина. – Ты что – в милицию захотела? Это очень просто устроить.
– Но я тебе не верю! Не мог он сделать тебя…
Она задохнулась – Нина хлопнула ее по губам. Собственно, это был не удар, поскольку силы та не прилагала. Но Варя оторопела и замолчала. А Нина, оглядев пустой коридор, тихо сказала, что Андрей, конечно же, не хотел для нее такой судьбы. Рекомендуя ей эту работодательницу, он не представлял, в чем будет заключаться работа.
– Откуда же он знал эту женщину? – прошептала Варя.
Нина пожала плечами:
– Да, от тебя не скоро отвяжешься. Ладно, идем в ресторан. Надо же мне как-то отработать свой билет. Да и твой тоже. До Бологого, похоже, ты все-таки доедешь бесплатно. А оттуда придется брать билет.
По дороге в ресторан они столкнулись еще с одной девушкой из их купе. Та шла впереди своего клиента – сумрачного кавказца в спортивном костюме. Нина прижалась к окну, чтобы дать парочке пройти, а потом подмигнула Варе, шепотом заметив:
– Наши постепенно расходятся. Надеюсь, что в ресторане их будет немного.
Однако три девушки еще там оставались. Правда, две сидели за столиком в окружении троих молодых парней. И только одна скучала в одиночестве. Увидев Нину, она оживилась, явно рассчитывая, что та к ней подсядет, но Нина выбрала свободный столик, уселась сама и велела Варе сесть напротив.
– Что ты будешь? – спросила она, доставая из сумки кошелек. – Опять пепси?
– Если можно, – Варе больше всего хотелось чаю или кофе, но она не решалась высказать это желание. Женщина замерзла, голые колени стали совсем ледяными. Нина взяла себе пива и чипсов. Официант поздоровался с ней, как со старой знакомой. Она назвала его Шурой и спросила, как здоровье его жены.
– Да неважно, будет еще одна операция, – ответил тот и отправился выполнять заказ.
Нина закурила и огляделась по сторонам. Задержала взгляд на веселой компании и легонько вздохнула:
– Вот тут и проходит жизнь. Два года езжу.
– Подожди, как же так, – удивилась Варя. – Ты же вроде говорила, что три года назад встретила Андрея…
– Ну да, – раздраженно согласилась та. – А сюда устроилась два года назад. Это случилось не сразу.
– Вот как, – ледяное пепси не пошло ей в горло, и она отставила в сторону стакан. – То есть он потом тебя нашел и предложил эту работу…
– Да он меня и не терял, – Нина отхлебывала пиво и разглядывала клетки на скатерти. Ее пальцы оставляли пятна на запотевшем стекле высокого бокала. – Ты удивишься, я думаю… Ну теперь-то уже все равно. Мы с ним были любовниками.
Она потягивала пиво, доставала из пакетика ломтики сушеного картофеля и смотрела в окно, слегка сдвинув в сторону занавеску. За стеклом пронеслась какая-то крупная станция, и снова начался мрак. А Варя сидела, откинувшись на спинку диванчика и пыталась понять, что именно сейчас чувствует. Ревность? Боль? Укол оскорбленного самолюбия? И с ужасом понимала, что ничего. Это было хуже, чем она ожидала. Полное бесчувствие, ощущение затянувшегося кошмара, когда говоришь себе, что не стоит пугаться – ведь неизбежно наступит утро. Сон оборвется, и все благополучно закончится звоном будильника, запахом кофе, утренними новостями по радио…
– Ты, по-моему, не удивилась, – равнодушно сказала Нина, скользнув по ней взглядом. – Неужели знала?
– Нет, – выдавила Варя.
– Я тоже думаю, что нет. Ты была так уверена, что он тебе не изменял. – Нина достала пудреницу и внимательно исследовала свое лицо, не переставая говорить: – Он меня просто измучил рассказами о тебе.
