— А мне нет.
Чак посмотрел на Клэр. Она выглядела встревоженной.
— Почему ты говоришь мне это, Гарри? — осведомился теннисист.
— Я думаю, что ты прирожденный слабак, Чак. Когда тебя прижмет, ты теряешь самообладание.
— Какие у тебя есть основания это утверждать? — спросил Чак, удивляясь, какое направление принимает разговор.
— Моя собственная интуиция, — сказал Гарри. — Мне кажется, что стоит мне увидеть слабака, я понимаю, что он слабак.
Клэр смотрела себе под ноги.
— Гарри, перестань, ты начинаешь грубить.
Гарри пропустил ее реплику мимо ушей.
— Вот что я тебе скажу, — заявил он, — я дам тебе шанс доказать мне, что я ошибаюсь.
— Это очень мило с твоей стороны, Гарри, — ответил Чак.
— Я сыграю с тобой три гейма за тысячу долларов.
Чак воскликнул:
— Тысяча долларов! Это неслыханно, Гарри!
— Три гейма, — повторил Гарри. — Больше этого я играть не буду, так как твоя относительная молодость дала бы тебе слишком большое преимущество. Я подаю в двух геймах, ты подаешь в одном — это несколько уравняет наши шансы.
— Послушай, Гарри, мне не нужны твои деньги, — сказал Чак.
Виктор слышал все это, и теперь он вступил в разговор:
— В чем дело, Чак? Разве ты не можешь найти применение тысяче долларов?
Еще как могу, подумал Чак. У него в банке лежало на счету около двенадцати сотен, но ему было нужно кое-какое новое оборудование для яхты, и тысяча долларов пришлась бы очень кстати.
— Гарри, здесь я профессионал, и я моложе тебя на двадцать лет. Не думаю, что это было бы честно.
— Честность здесь совершенно ни при чем, — сказал Гарри. — Я просто хочу кое-что доказать.
— Давай, Чак, — сказал Виктор. — Загреби деньги у этого мужика.
Чак пожал плечами.
— Хорошо, — согласился он. — Я возьму твои деньги, Гарри.
Несколько минут они разминались, затем Гарри начал подавать. Чак задумал слегка сплутовать: он проиграет первый гейм, выиграет на своих подачах, затем позволит в последнем гейме Гарри почти сравнять счет, прежде чем победит его окончательно.
Проиграть первый гейм оказалось несложно, поскольку Гарри, как ему показалось, играл лучше чем обычно. Лишь во втором гейме Чак столкнулся с первой неожиданностью. Он подал сильный мяч в дальний угол корта, такой, что для шестидесятилетнего противника он должен был бы быть неотразим, но, к его изумлению, Гарри успел подбежать и сильным ударом открытой ракетки послал мяч обратно почти прямо на заднюю линию. Шести дюймов не хватило до черты; ноль-пятнадцать.
Свою следующую подачу Чак нацелил на ближний угол корта, но мяч пошел ниже, чем он рассчитывал. Гарри взял его на взлете и отправил в противоположный угол. Этот удар он до сих пор Чаку не показывал. Ноль-тридцать. Держись, сказал сам себе Чак, и сделал это. Он сравнял счет и одним сильным ударом и еще одной трудной подачей выиграл гейм. Теперь общий счет стал ничейным. Следующие подачи должен был подавать Гарри.
Внезапно Чак обнаружил, что он играет с совершенно незнакомым ему игроком. Гарри открыл гейм с чистой, неотразимой подачи, за которой последовала еще одна такая же. На своей третьей подаче Гарри удивил Чака, успев подбежать к сетке после того, как Чак отбил мяч, и ударом с лета выиграл и эту подачу. Прежде чем Чак успел понять, что случилось, он уже проигрывал со счетом сорок-ноль.
Чак отыграл одно очко, затем еще одно, и, наконец, счет стал равным. Гарри вытер лоб полотенцем, затем послал за сетку неотразимый мяч. Теперь преимущество было на стороне Гарри.
— Теперь посмотрим, из чего ты сделан, Чак, — крикнул Гарри через сетку. — Я думаю, ты снова сорвешься; не хочешь удвоить ставку?
Чак отрицательно покачал головой. Еще один проигранный мяч — и на его банковском счету ничего не останется.
— Подавай, Гарри.
Гарри выглядел четко знающим, что он собирается сделать, и Чаку было ясно, что он намерен попробовать подать еще один неотразимый мяч. Чак отступил на шаг за заднюю линию, напряг мышцы и стал ждать. Подброшенный Гарри мяч, казалось, упадет за его головой, но Гарри дотянулся до него. Над сеткой мяч прошел высоко, и Чак подумал, что он пойдет на аут. Слишком поздно он понял, что верхняя подкрутка заставит его упасть в пределах корта. Он бросился вперед, когда мяч отскочил от площадки. Верхняя подкрутка увела мяч высоко, а к этому Чак не был готов. Мяч ударил его в грудь.
— Это игра, как я понимаю, — крикнул Гарри через сетку.
У Чака пылали уши. Его разбили. Гарри загонял его, как настоящий профессионал. Ему удалось выдавить из себя улыбку, когда он пожимал Гарри руку у сетки.
— Я пойду за своей чековой книжкой, — сказал он.
Гарри обнял своего более молодого партнера за плечи:
— Чушь, я говорил не всерьез, я просто хотел доказать кое-что относительно умения выдерживать психологическое давление. Поверь мне, у меня в этом куда больше опыта, чем у тебя.
— Гарри, я настаиваю на том, чтобы заплатить тебе, — сказал Чак.
— Я не приму от тебя деньги. Если ты выпишешь чек, я не предъявлю его к оплате.
— Гарри...
— Вот что я тебе скажу. Приходи поплавать с нами в понедельник, а потом можешь угостить нас ужином, и мы будем квиты.
— Хорошо, Гарри, — сказал Чак. — Скажи мне, где ты подсмотрел эту потрясающую подачу с верхней подкруткой?
— Я сам ее придумал, — сказал Гарри, собирая свое снаряжение. — Встретимся в понедельник, часов в одиннадцать, годится?
— Прекрасно. И спасибо за урок тенниса.
Гарри громко хохотал, когда они вдвоем с Клэр уходили с корта. Она оглянулась через плечо и как-то странно посмотрела на Чака. Он не был уверен, что взгляд был одобрительным.
— Ну, парень, что же случилось? — спросил Виктор. На его усатом лице было издевательское выражение притворного сочувствия.
— Ох, Виктор, — вежливо сказал Чак, — пожалуйста, заткнись.
Глава 17
В понедельник утром Чак проснулся и понял, что ему не хочется идти заниматься подводным плаванием с Каррасами. Он перевернулся на другой бок и прильнул к Мэг.
— Мне надо вставать, — сказал он.
— Зачем? — спросонья спросила она.
— Мне нужно пойти поплавать с одними людьми.
— А мне можно пойти с тобой? Я люблю подводное плавание; у меня есть права и все такое.
— Боюсь, что не в этот раз. Мне хотелось бы отказаться, но это что-то вроде их прощальной встречи со мной.
— Кто они?
— Мои клиенты по теннису, люди, с которыми мне на самом деле больше не хочется поддерживать знакомство. Они бы тебе не понравились, поверь мне.
— Если они столь ужасны, то зачем ты с ними общался?
— По привычке, пожалуй. Когда я впервые прибыл в Ки-Уэст, они пригласили меня поужинать, были любезны со мной.
— А теперь тебе не хочется быть с ними любезным?
— Не в том дело, Мэг, я просто начал чувствовать себя неуютно рядом с ними. Можем мы больше не
