тридцать, приготовил на скорую руку завтрак, просмотрел сообщения о болезни сенатора в утренних телепередачах и обдумал все, относящееся к делу своего подзащитного. Прежде чем ехать в здание суда, он побывал в Делано на Мейн-стрит, в доме собственной фирмы. Все были на месте: привратница Кэтси, секретарша Мэксин Моррис... Мэксин всегда одевалась стильно, была высокого роста, стройна и проворна. Она вела офис железной рукой, а иногда командовала и своими хозяевами.
– Для вас не было почты, но кто-то бросил вот это в почтовый ящик, – сказала она, выкладывая на стол толстый и мятый коричневый конверт, что-то вроде бандероли. Адрес был надписан жирным фломастером.
– Спасибо, Мэксин, – сказал Уилл. – В десять у меня слушания.
– Знаю, – ответила Мэксин. – Я сожалею о болезни сенатора. Как он сейчас себя чувствует?
– Держится, – сказал Уилл. – Если доктор Дэниелс позвонит мне сюда, свяжитесь со мной в суде, хорошо?
Мэксин вышла. Уилл распечатал конверт и вытряхнул содержимое на стол. На миг он замер. Вывалились зеленые пачки кредиток – сотенных, двадцаток, десяток, – обвязанные резинками. Услышав в коридоре голос Мэксин, он открыл ящик стола и столкнул туда деньги. Было что-то незаконное в таком количестве наличности. Когда Мэксин удалилась, Уилл пересчитал деньги. Ровно двадцать пять тысяч долларов.
Из конверта он выудил листок бумаги. На нем тем же фломастером заглавными буквами было написано: «НА ЗАЩИТУ ЛЭРРИ ЮДЖИНА МУДИ». Вероятно, доброжелатель Лэрри не хотел огласки. Понять это было нетрудно.
Уилл положил деньги и записку в конверт и сунул его в портфель. У Лэрри Муди больше друзей, чем ему самому известно.
В девять тридцать Уилл уже был у судьи Боггса. Судья взмахом руки показал ему на кресло.
– Садитесь. Что могу сделать для вас, советник?
– Полагаю, вы слышали о болезни сенатора.
– Как он себя чувствует?
Тут на столе судьи зазвонил телефон, и он поднял трубку.
– Хэлло? – Он передал трубку Уиллу. – Это вас.
– Говорит доктор Дэниелс.
– Да, доктор, слушаю.
– Сенатор пришел в сознание, – сказал доктор. – Я поражен, знаете ли. Он пока безразличен, ни на что не реагирует, но явно в сознании, а основные его показатели стабилизировались. Короче, он не ушел от опасности, но я настроен на лучшее.
– Хорошие новости, доктор, – сказал Уилл.
– Хотите их обнародовать и в какой форме?
– Тот репортер из «Конститьюшен» еще у вас?
– Да. И телевизионщики из Атланты.
– Полагаю, есть смысл устроить пресс-конференцию и рассказать им то, что вы сообщили мне. Мол, у вас имеется краткое заявление, а на вопросы вы отвечать не станете, так?
– Понятно, Уилл.
– Не допускайте, чтобы они втянули вас в гадания и рассуждения.
– Понятно.
Уилл поблагодарил его, повесил трубку и передал новости судье.
– Рад слышать это, – сказал Боггс. – Он хороший человек и, я надеюсь, справится с этим. И все-таки, что я могу сделать для вас?
– Судья, болезнь сенатора ставит меня в трудное положение в отношении защиты Лэрри Муди. Хочу просить вас освободить меня от этого дела.
Судья покачал головой.
– Ну нет. Я сказал вам и Элтону, что вы оба – завязаны. Другой вопрос, что вы получите все поблажки, какие возможны, для ведения дел сенатора, но вы, только вы, защитник Муди перед судом.
– Судья, но это же неразумно. Я готов отработать стадию предварительных слушаний, а потом передам кому-нибудь дело. Вреда обвиняемому не будет – я ведь видел его только раз.
– Уилл, у вас серьезные проблемы, и я помогу вам их решить, как смогу, но и у меня есть своя проблема. Сначала займемся решением моей проблемы. Я ничего не стану менять! – Он посмотрел на часы. – Жду вас в суде через двадцать минут.
– Ну, как хотите, – сказал, вставая, Уилл. – Между прочим, Муди уже не неимущий клиент. Мне предложили гонорар.
– О? – Брови судьи поплыли вверх. – Кто же это?
– Эта сторона предпочла анонимность.
– А сколько?
– Достаточное вознаграждение, – уклонился Уилл.
– Что ж, это интересно. Рад услышать такое. А теперь уходите отсюда.
