– Конечно, Эрнст. Доверительно. Я понимаю. Эрнст устремился дальше, ощутив нетерпение великого человека.
– Что ж, сэр, мне поручили следовать за молодой леди, ожидая, что она может встретиться с одним джентльменом, и просили сфотографировать и записать на пленку их разговор.
– Понимаю. Вы это сделали?
– Да, сэр, я это сделал. Я последовал за леди к одному из домов в сельской местности и сумел установить наблюдение. У меня очень хорошее фотооборудование и микрофон направленного действия, он позволяет прослушивать все с больших расстояний...
– Пожалуйста, продолжайте.
– Что ж, я сделал фотографии через окно – несколько отличных снимков, и записал голоса.
– Понимаю. Вы думаете, что это может меня заинтересовать? Почему?
– Ну, сэр, тот джентльмен представляет собой довольно, ну, известную в штате политическую фигуру.
– А... – сказал Старейшина. – И можно взглянуть? – Да, сэр, поэтому я и пришел. Но я хотел бы вашего заверения, что все останется между нами. Я ведь еще не показывал снимки моему клиенту.
Старейшина только посмотрел на частного детектива. И Дженкинс заерзал.
– Конечно, я знаю, что вы нигде не будете упоминать это в разговорах, сэр. – Дженкинс передал конверт. – То есть, ну, откуда получены фотографии.
Старейшина, не обращая на него внимания, вынул полдюжины снимков и удивленно вскинул брови.
– Вы узнаете джентльмена? – спросил Дженкинс.
– О да, полагаю. – Старейшина позволил себе улыбнуться. – А там были и звуки, говорите?
Дженкинс вынул из портфеля кассетный магнитофончик. Старейшина нажал кнопку.
– Ну, – игриво произнесла женщина, – нравится ли тебе, когда там мой палец?
– О да, – отвечал мужчина. – Очень приятно.
– А что бы ты хотел, чтобы я делала своим пальцем? – лукаво спросила женщина.
Старейшина выключил аппарат. Дженкинсу показалось, что он чуть смутился.
– Картина ясна, – сказал Старейшина. – Что ж, Эрнст, вы правы. Это очень интересный материал. Могу я взять фотографии?
– Да, да, сэр, – ответил Дженкинс. – Это дубликаты. Оставьте себе и кассету с записью.
– Спасибо. Мне хотелось бы подумать. Вы, как я понял, ничего еще не передавали вашему клиенту?
– Еще нет, сэр. Хотел сегодня вечером.
– Ну, что ж. Не сомневаюсь, что вам хорошо заплатят, очень хорошо.
– Да, сэр. Старейшина встал.
– Премного вас благодарю, Эрнст, – сказал он тепло. – Вы поступили правильно, и я этого не забуду.
– Для меня это дело чести, сэр, – ответил Дженкинс.
Когда он вышел, Старейшина вновь рассмотрел фотографии. Работа высокого класса: видны детали, отчетливо пропечатаны пылающие страстью лица мужчины и дамы.
Старейшина поднял трубку телефона.
– Хэлло? – ответил голос.
– Хэлло, – ответил Старейшина. – Вы знаете, кто говорит?
– Да, конечно. А вы слышали, что Джим Уинслоу стал кандидатом в сенаторы от республиканской партии.
– Да, несколько минут назад.
– Это не то, на что мы надеялись.
– Да, неприемлемо, – ответил Старейшина. – Но я уже говорил вам, что мы сумеем повлиять на исход выборов, и, поверьте, мы приступаем к делу. Короче, я хочу передать кое-что подходящему журналисту. Материал отнюдь не для самых достойных представителей этой профессии, но очень важный. Улавливаете мою мысль?
– В газету, на телевидение?
– Туда, где он как следует заиграет. В этом вы разберетесь. Единственное условие: чтобы след не привел к нам.
– М-м-м... Есть парень в «Колумбус бикен», это Хьюел Хардауэй.
– Он авторитетен? Его имя звучит?
– Пожалуй, да. В последнее время, правда, он здорово пьет, но пьет он в своих компаниях. И зарабатывает больше, чем ему полагалось бы, а его положение в газете стало менее твердым. Ему нужно что-нибудь броское, и он, думаю, не будет принципиальничать.
– Неплохая аттестация. Когда можете передать ему материал?
