– Кончай побыстрее! – злобно бросил он Бату.
Бат швырнул мне револьвер. Это был увесистый «кольт» 48-го калибра. Рукоять оружия удобно легла в мою ладонь.
– Ну что, начнем? – злобно осведомился Бат, оскалив зубы в усмешке.
– Вперед! – я засунул револьвер за пояс.
– О'кей! – Бат выпрямился. – Ты готов?
– Секунду! Хочешь пари?
– Ха-ха! – Бат буквально согнулся пополам от смеха. – Я сейчас заплачу! Когда ты отойдешь в мир иной, как же ты сможешь рассчитаться со мной?
– Перестаньте болтать! – заревел Флаггерти. – Кончай, Бат!
– Да, время! – Бат резко изменился в лице. – Пришло время, орел, уходить из этого мира! – Бат наклонился и вытер руки о песок. Я внимательно следил за его манипуляциями. Он колебался, хотя и знал, что мой револьвер не заряжен.
– Я дам тебе возможность вытащить револьвер, Бат, – улыбнулся я. – Я всегда даю возможность негодяям вроде тебя вытащить оружие, а уж потом убиваю!
– На этот раз тебе крышка! – прошипел он, выхватывая револьвер. Если бы он не изменил положение кобуры, у меня не было бы ни единого шанса. Но это дало мне лишнюю долю секунды. «Кольт» был уже в моих руках, а Бат только ухватил оружие за рукоятку.
Тяжелая пушка ударила недотепу в лицо. Я вложил в этот бросок все силы. Его револьвер выстрелил, но пуля ушла в небо. Он опрокинулся на спину, изрыгнув ругательство. Я прыгнул вперед, вырвал револьвер из его рук, ударил ногой в пах Флаггерти и огрел Бата рукояткой револьвера. Удар пришелся в висок. Хрюкнув, тот повалился на песок. Оба они валялись на песке, раскинув руки и обратив незрячие глаза к светлеющему на востоке небу.
Наступало утро нового дня.
В таком состоянии я их и оставил.
8
Яркие солнечные лучи проникали сквозь деревянные жалюзи, когда я проснулся. Хэтти Дувал стояла рядом с кроватью. Зажмурившись, я сел на постели.
– Кажется, я немного вздремнул, – сказал я, осторожно проводя по волосам, и поморщился, нащупав шишку на голове.
– Я принесла кофе, – сказала она. – Дэвис ждет не дождется, когда вы проснетесь. Могу я пригласить его?
– Разумеется. – Я взял кофе с подноса. – Который сейчас час?
– Двенадцать! – Повернувшись, она вышла из комнаты.
Я зевнул, выпил кофе и, взяв сигарету, с удовольствием вдохнул запах табака. Я прикуривал, когда вошел Дэвис.
– Привет, – улыбнулся я ему.
– Не нахожу слов! – воскликнул он. – Я уже и не надеялся увидеть тебя в живых!
– Я тоже, – мой палец указал на единственное кресло в комнате. – Как насчет выпить?
– Будь спокоен! – из заднего кармана он вытащил плоскую бутылку и бросил мне.
– Я страшно волновался, – сообщил он, садясь. – Благодаря знакомству с тобой я нажил атеросклероз.
Я плеснул приличную дозу виски в кофе и вернул ему бутылку. Дэвис без промедления хлебнул из горлышка и со вздохом облегчения засунул бутылку в карман.
– Итак, вернемся к нашим баранам, – с нетерпением сказал он. – Так каким образом тебе до сих пор удалось остаться в живых?
Со всеми подробностями я поведал ему о своих приключениях.
– Черт возьми! – воскликнул он, когда я закончил.
– А что произошло с тобой? – поинтересовался я.
– Старик, я был уверен, что пропал, когда появился Флаггерти. Меня даже затошнило от страха.
– Да уж, я это прекрасно видел, – со смехом сказал я. – У тебя был такой вид, словно ты увидел Франкенштейна.
– Нет слов! – Дэвис развел руками. – Вот это история! Флаггерти и Сансотта едва не разорвали меня. Они налетели как ураган. Им хотелось знать, где я тебя подцепил. Я сделал вид, что считаю их ненормальными, но на всякий случай сказал, что случайно познакомился с тобой в одном из баров, и ты сказал, что хотел бы поиграть в покер в приличной компании. Я поклялся, что это все, что мне известно, и я не имею ни малейшего понятия, кто ты такой. Это было настолько беспомощное объяснение, что они поверили. Флаггерти попросил описать тебя, и Сансотта подтвердил мои слова. Этого было достаточно! «Кейн!» – завопил Флаггерти. Видел бы ты клиентов бара. Те замерли с открытыми ртами. Я сделал вид, что удивлен не меньше их, но это было лишнее. Забыв обо мне, парни метнулись к лестнице. Воспользовавшись этим, я быстренько смылся. Да и что мне оставалось делать? Не скрою, я считал, что твоя песенка спета.
– Так ты чист перед ними? – уточнил я.
– Как новорожденный ребенок! Я разговаривал с Флаггерти не далее как сегодня утром. У него окончательно крыша поехала от осознания того, что тебе удалось бежать. Что же касается Бата… – Дэвис презрительно свистнул.
– А с чего бы это тебе вздумалось повидать Флаггерти?
– Они обвиняют тебя в убийстве Гилеса, – сказал он, машинально вытаскивая расческу и проведя ею по волосам. – Я написал шикарную статью. Хочешь почитать?
Я нетерпеливо отмахнулся.
– А о Броди что-нибудь известно?
– Пока известно, что он исчез. Считается, что ты замешан и в этом.
Я упал на подушку.
– Нужно действовать по заранее разработанному плану, – задумчиво сказал я. – Эти парни большие ловкачи, но все же есть возможность вывести их на чистую воду.
– Да? И как же?
– Натравить одних негодяев на других. На это требуется время, но иного выхода нет. Мне никогда не оправдаться перед лицом закона, если я не притащу в суд всю эту банду за шиворот. Естественно, за Киллиано, Флаггерти и Сперацу мы должны взяться в первую очередь. Если мне это удастся, вся их организация развалится, как карточный домик.
– Резон в твоих словах есть, – сказал Дэвис, задумчиво почесывая кончик носа. – Но как это сделать?
– Придется попотеть.
– А какова моя роль в этом деле? – спросил журналист после небольшой паузы.
– Так ты по-прежнему со мной?
Он улыбнулся.
– Само собой! Но не надо афишировать это раньше времени. Я в игре в любом случае. Ты мне нравишься.
– Прекрасно! – удовлетворенно сказал я. – Я попал в точку с историей о фальшивых деньгах. Киллиано даже подпрыгнул, словно в одно место ему всадили гвоздь. Нужно раздобыть несколько фальшивых купюр и постараться выяснить, где их производят. Не так просто спрятать концы в воду при таком размахе. Хочешь этим заняться?
– Попробую.
– Существует еще Броди. У меня из головы не идет его дочь. Мы пообещали девчушке отыскать ее отца. Может быть, тебе удастся разузнать о нем что-нибудь?
– Боюсь, он давно мертв, – сказал Дэвис.
– Я тоже так думаю. Если он знает что-нибудь определенное, то мерзавцы никогда не выпустят его из своих когтей.
– А чем займешься ты?
