когда предлагается место в первом ряду на грандиозный спектакль. Что-то подсказывает, что Киллиано ваш.
– Я тоже на это надеюсь, – сказал я, пожимая руку маленькому адвокату.
После его ухода я вошел в дом и, сев у окна, наблюдал, как рыбаки готовят суда для ночной рыбалки. Я думал о мисс Уондерли. И чем больше я думал, тем больше становилось не по себе. Я снова видел ее, лежащую на песке. Это было так давно! Я видел обезьянью рожу Бата и слышал голос Киллиано: «Ты сможешь заняться ею?» – и ответ Бата: «С удовольствием…» Мне было очень скверно в этот момент.
Последующие три часа тянулись со скоростью улитки, и, когда наступили сумерки, я был совсем плох. Около восьми появился Тим и принес вечернюю газету. Информация об убийстве Херрика была помещена на первой странице. Там же была и фотография мисс Уондерли. Она выглядела очень привлекательно. Газетчики окрестили ее «Убийца-блондинка». Я внимательно прочитал ее показания, явно вытянутые за волосы. Девушка сказала, что мы вместе вернулись в отель и здорово напились. Я был зол, как ей казалось, потому что Херрик пытался заставить меня покинуть город. Я расточал угрозы в его адрес, и она посоветовала мне позвонить ему, думая, что я блефую. Но я позвонил и пригласил его к себе. Я был совершенно пьян к тому времени, когда появился Херрик, и тут же затеял с ним спор. Херрик рассердился, и завязалась драка. Она ударила Херрика моим пистолетом по голове, и, падая, он разбил себе голову о камин. Потом мы совсем выключились и обнаружили труп только утром, когда проснулись протрезвевшие.
Таковы были признания мисс Уондерли, которые она подписала. На фотографии подпись выглядела неразборчивой, как будто рука дрожала. Уже от одного взгляда на фотографию мне становилось тошно.
Немного погодя Тим пришел предупредить меня, что Дэвис с Митчелом ожидают меня на пристани. Я вышел. Была ночь, и звезды отражались на спокойной глади воды. Вблизи никого не было. В конце причала маячила фигура Дэвиса в компании плечистого парня, от которого на милю разило копом.
– Это и есть Митчел, – представил его Дэвис.
Я подошел, внимательно вглядываясь. Было темно, но все же вид парня внушал доверие. Он тоже внимательно рассматривал меня, словно я был заезжей знаменитостью.
– Честер Кейн, – представился я, сразу беря быка за рога. – Так что ты на это скажешь?
Он сглотнул, взгляд его переходил с меня на Дэвиса и обратно.
– А что вы хотите от меня услышать? – спросил он неуверенно.
– То, что тебе нравится моя идея.
Он воздел руки к небу.
– О'кей!
– Но помни, – твердо сказал я, – тебе незачем бояться меня. Однако, если вздумаешь схитрить, у тебя не хватит времени даже испугаться. Понял?
Он ответил, что понял.
Я видел, как укоризненно Дэвис смотрит на меня.
– Совсем незачем запугивать нас, – недовольно проговорил он. – Мы просто хотим оказать тебе небольшую услугу.
– Так что ты скажешь о возможности отомстить Флаггерти, да еще к тому же заработать пятьсот долларов?
– А что я должен делать? – заинтересованно спросил Митчел.
– Для начала ответь на несколько вопросов. Где ты живешь?
Он назвал адрес. Я вопросительно глянул на Дэвиса.
– Это в пяти минутах ходьбы отсюда.
– Что ж, поехали к тебе, но не вздумай выкинуть какой-нибудь номер.
– У меня и в мыслях такого нет!
Мы забрались в машину Дэвиса и поехали к Митчелу. Он проводил нас в гостиную. Меблировка была скромной, но достаточно комфортабельной.
– Ты живешь один?
– Да, – ответил он, моргая.
– Ах да, твоя жена ушла к Флаггерти!
Он сжал кулаки, его лицо побледнело.
– Не волнуйся, – сказал я. – Я в курсе дела, да и ты тоже. Ты хочешь отомстить, не так ли? Мы поможем тебе.
Он повернулся, подошел к бару, достал бутылку виски и поставил на стол. Затем принес три бокала. Мы уселись за стол.
Митчелу было приблизительно лет сорок пять. Он выглядел бы достаточно симпатичным, если бы не мрачное выражение толстого веснушчатого лица.
– В чем заключается твоя работа? – спросил я, когда мы прикончили первую порцию.
– Я охранник блока «Д».
– Где находится мисс Уондерли?
Он заморгал, посмотрел на Дэвиса, который дипломатично отвел взгляд, потом вновь на меня.
– Вы, кажется, что-то говорили о пяти сотнях? – осторожно спросил он.
– Точно, – ответил я, протягивая стодолларовый банкнот. – Вот, бери задаток. Остальное получишь, когда сообщишь то, что я хочу знать.
Он согласно кивнул, вертя банкнот в руках.
– Девушка в блоке «А».
– Где это?
– Верхний этаж.
– Возьми карандаш и бумагу и постарайся нарисовать план тюрьмы.
Мы курили и пили, ожидая, когда он закончит.
– Вот, – проговорил наконец Митчел, – вход здесь. На каждом этаже решетки, постоянно запертые на ключ, и свой охранник. Заключенных приводят сюда. Женщин налево. Заключенные…
– Подожди, – остановил я его. – Меня интересует лишь женская половина. Я хочу знать все, до малейших подробностей.
– Как скажете, – согласился он. – Женщины входят через эту дверь, и здесь их имена заносятся в регистрационную книгу. Потом их ведут по коридору…
– А это что за квадрат?
– Комната отдыха охраны, а рядом кабинет врача. Из кабинета врача ход в прозекторскую, где производится вскрытие, а дальше тюремный морг. Флаггерти сконцентрировал все в тюрьме.
– О'кей. Где блок «А»?
– Туда можно попасть на лифте. Заключенные не имеют права подниматься по лестнице, так как она проходит через все этажи.
– Сколько там заключенных? Женщин, я имею в виду.
– Четыре… нет, три. Одна умерла сегодня утром.
– Где камера мисс Уондерли?
Он указал камеру на плане, и я отметил ее крестиком.
– Сколько там охранников?
– Три женщины-охранницы. Одна из них обходит камеры каждый час.
– А охрана на других этажах?
– Они не заходят в блок «А», но ежечасно обходят свои этажи. На каждом этаже их по двое.
– Сколько их всего в здании?
– Десять на дежурстве и десять на отдыхе. После ареста девушки Флаггерти прислал еще двенадцать из комиссариата для патрулирования снаружи. Так что из тюрьмы и мышь не проскочит.
Я тщательно изучил план, потом посмотрел на Митчела.
– А если бы ты захотел, чтобы кто-то убежал оттуда, с чего бы ты начал?
Он безнадежно покачал головой.
– Это практически невозможно.
