Больше Лайме нечего было выложить, информации немного, тем не менее Вероника теперь имеет общее представление о Зинке и Пете. Во всяком случае, Петя не так страшен, как казался, далеко не ангел, но и не упырь, на сегодняшний день это важно для Вероники.
Она засунула в прозрачный файлик «свидетельство о праве собственности», продемонстрировала «план лесного массива», сунула туда же, протянула Лайме. Та хотела выхватить спасительные листочки, Вероника отвела руку с файликом назад:
– Подожди. Предупреждаю тебя, когда ты возьмешь эти бумажки, вместе с ними примешь и смерть. Свою! Я честно признаюсь: отдаю тебе смерть, потому что, когда ко мне пристанут, дескать, где документ, я скажу, что он у тебя и при каких обстоятельствах ты его получила. Хорошенько подумай.
– Я подумаю, – завороженно глядя на файлик, закивала Лайма. – Вместе с Мироном, он знает, что делать. Спасибо тебе… ты его спасла. Я буду богу за тебя молиться.
По лестнице Лайма спускалась медленно, будто оттягивала выход на улицу, под дождь, за три дня сильно ослабевший, но холодный и надоевший. Она думала над последними словами Вероники, что они значат. Словесные выкрутасы, обрамленные в метафоры, ей чужды, а угрозу Лайма уловила, поэтому чутье не позволило ей праздновать победу.
Обычно она не курила, но, очутившись под козырьком на пороге подъезда, достала пачку, которую постоянно носила в сумочке, потому что Лайма не любила стрелять сигареты у прохожих. Закурила и мысленно вернулась назад, припоминая подробности с того самого дня, когда приехал в пансионат Абалкин. Стоит подключить мозги, как открываются новые и неожиданные грани, впрочем, она не раз задумывалась над происходившими событиями, просто они не выстраивались, а сегодня выстроились.
Отбросив сигарету, Лайма позвонила Мирону:
– Они у меня. Она отдала их мне.
Глава 19
Пассивная жизнь на базе, как здесь говорят, развратила Сенькова, он неплохо отдыхал, да и когда еще так повезет – ни фига не делать? Кормежка, как дома у мамы, после – свободное время. С Мироном близко не сошелся, парень он замкнутый, все больше читал или гулял в одиночестве. А с доктором Егоровым в шахматы играл на террасе, потеплей одевшись, здесь же холоднее, чем в городе во время дождей. Ну, выведывал секреты о постоянных жителях базы, наблюдал, анализировал всех и каждого, только ничего подозрительного не обнаружил. Но заметил, что обитатели базы не любители посплетничать, будто им неинтересно перетирать соседа! А если и говорили о ком-нибудь, плохо не отзывались, хотя мнение высказывали, но то же самое говорилось и в присутствии обсуждаемого. Это просто нонсенс. Как в секту попал, где все живут по строгим канонам, только богу не молятся. Короче говоря, Сеньков ждал понедельника.
Вдруг мимо них промчался Мирон, бросив неизвестно кому:
– Я в город.
– К Лайме поехал, – сделал вывод Егоров. – Эх, любовь…
Удобнейший момент настал, а Сеньков очутился перед нелегким выбором: за Мироном проследить или внимательно, без спешки исследовать его комнату? Пока думал, Егоров убил фигуру, усугубив положение на доске, впрочем, Алексей играл в шахматы неважно, регулярно проигрывал доктору.
– Сдаюсь, – поднял он руки и на этот раз.
– У тебя, Алексей, рассеянное внимание, шахматы этого не любят. Еще партию?
– Не-а, – отказался тот, – пойду к себе, замерз.
Разумеется, отправился в комнату Мирона, у которого не было привычки запирать на ключ дверь, а логика подсказывала: раз не закрывает, скрывать ему нечего. Но не исключен второй вариант – он уверен, что к нему никто не войдет, кстати, позитивное мнение о людях характеризует личность как морально положительную.
Сеньков осмотрелся, решил проверить сначала компьютер… а где ноутбук?
М-да, Зина предпочитала слишком яркие цвета. Вероника из обширного гардероба еле выбрала наряд, чтоб ни цветом, ни экстравагантным кроем не напугать народ. Темно-зеленое платье (непонятно, как оно оказалось среди кричащих расцветок) с открытой спиной и скромным декольте. К тому же длинное, оно удачно прикрывало босоножки цвета «мокрый асфальт». Вероника промучилась, подбирая, чем бы прикрыть всю эту красоту, иначе заболеет по второму кругу. Кроме серого пиджака, худо-бедно сочетавшегося с босоножками, ничего и не нашлось, не умирать же, замерзая? Да плевать на эклектику, пусть попробует кто-нибудь сказать, мол, милочка, у вас со вкусом нелады. Вероника сестра своей сестры, ротик откроет, примерно как Зинка.
Волосы вымыла и расчесала – прическа готова, вот и преимущество от завитков, не надо к парикмахеру бежать, деньги платить, Вероника еще рисовать их не научилась. А макияж нанесла тщательно, как обычно наносила, идя со Стасом на вечеринки… Стас!
– Ай, я забыла, что у меня есть Стас!
В ожидании Ревякина Вероника проверила смс-сообщения – есть и от него. «Вероника, ты уже дома?» Он совсем плохой, перегрелся на солнце или объелся лобстеров? У нее же подписка о невыезде!
Следующая: «Почему молчишь? Я скучаю». Приехал бы сюда с ней, не скучал бы, ох, как не скучал бы!
Еще: «Ты обиделась?» Конечно! Да Вероника книгу может теперь написать «Экономия нищего бюджета». Прислал на похороны десять тысяч, думает, засыпал рублями с ног до головы? Засыпал. Если его подачку разменять по копейке, как раз до колен хватит горку насыпать.
Звонок… Это Петя. Вероника и ему покажет, что почем. Подумаешь, его все боятся! Иван Грозный нашелся.
Дверцу джипа ей открыл здоровенный… даже сравнить не с чем, Ревякин рядом с ним просто подросток. Вероника увидела чудовище и хотела домой убежать, потом вспомнила, что дом-то не ее, не Зинкин, квартира Петина. Она залезла на заднее сиденье, поздоровалась, но там был еще один мужчина – не в западню ли она попала? Как увезут, убьют, закопают…
– Вероника, – начал Петя, – это вышибала из клуба, где Лайма танцует.
Танцует! Вероника не поправила его: если стриптиз ему кажется танцем, то пусть Лайма танцует, но спросила:
– И что? Кстати, где твоя тень – Сема?
– Сема приедет на место. А вышибала сам тебе расскажет.
Тот как по команде старательно изложил, вначале Вероника ничего не понимала, только в конце въехала:
– С двадцать девятого на тридцатое сентября у нас был целевой заказ. Поздним вечером пришла Зина, она подруга Лаймы и часто бывала у нас. Среди клиентов был ее знакомый, Зина долго сидела за его столиком, потом ушла к Лайме. Этот знакомый вот, на фотографиях, я узнал его.
– Георгий? – вырвалось у нее.
– Да, это Гоша Зеркаль, – сказал Петя, забирая две фотографии. – А тридцатого твою сестру нашли убитой ранним утром. Вчера ты с ним была в ресторане…
– О, я забыла, что за мной следят твои люди.
– Охраняют, – внес уточнение Петя, покосившись на нее, она показалась ему немножко взвинченной. – Если б мои люди не отбили тебя, неизвестно, где бы ты была сейчас.
Что правда – то правда, но это не означает, что ее можно обманывать. Вероника приготовила обвинительную речь, но Петя сделал предупредительный жест, она поняла: разговаривать будем не при постороннем человеке. Ехали и дружно молчали, пока не высадили вышибалу. Петя дал ему стодолларовую купюру, а когда водитель тронул машину с места, Вероника осведомилась:
– За что ты ему заплатил?
– За информацию. (Кто б ей платил за болтовню по сотне баксов! Она бы продемонстрировала красноречие не хуже тележурналистов.) И свидетельство, чтоб ты не думала, будто мы его подговорили.
– А я так и подумала. Раз ты ему заплатил…
– Зря. Ты должна верить мне.
– Почему это?
