Управление же виновно в том, что не предупредило шведов о надвигающейся на них опасности.
Теперь настала очередь побледнеть директору. Он попросил Алана Никсона налить ему стакан воды из стоящей на столе бутыли.
— Итак, — продолжала Рул, — поскольку планы вторжения имели место, пресса получила возможность устроить самое грандиозное в истории нации поджаривание правительственного учреждения. Саймона, разумеется, вывернули бы наизнанку за его замысел «Сноуфлауэра», и кто его заменяет? А почему бы не его помощник, Эд Роулз, который во время зарождения «Сноуфлауэра» находился в Восточной Европе, и чьи руки, следовательно, чисты. Теперь, мистер Директор, предположим, что вы устояли и продолжаете работать, пока не истек срок правления этого президента — что весьма сомнительно — но ведь новый президент может оказаться стреляным воробьем по части назначения закадычных друзей, и может сделать ставку на профессионалов. И чья же кандидатура будет в первых рядах на пост Директора Центрального Разведывательного? Эда Роулза, с блестящей репутацией, героя событий с перебежавшим Малаховым.
Рул замолчала и налила себе немного воды.
— Ну теперь-то все представили себе полную картину?
Все смотрели в стол, кроме Эда Роулза, не отрывавшего взгляд от фебееровцев.
Рул глянула через плечо.
— Ну хорошо, агент Медисон, — сказала она, — можете прямо сейчас арестовать мистера Роулза.
Она достала из брифкейса ксерокопию майоровских досье и швырнула на стол.
— Здесь все, что вам необходимо для возбуждения дела. Подтверждающее заявление я вручу вам позже. Также вам необходимо немедленно арестовать Малахова, пока он не сбежал, Эд, ведь ты им дал новый адрес Малахова, не так ли?
Роулз кивнул. Казалось, он не может говорить.
— Мистер Роулз? — сказал Медисон.
Эд Роулз медленно встал. Медисон и Уорд прислонили его к стене и начали обыскивать.
— Посмотрите, нет ли какой-нибудь таблетки или иголки, — сказала Рул. — Я хочу, чтобы он был жив и предстал перед судом.
Еще минуты три агенты продолжали обыск.
— Он чистый, — наконец сказал Медисон, — заводя руки Роулза назад и щелкая наручниками. — Пойдемте, мистер Роулз.
Когда они уже было выходили из комнаты, Роулз остановился рядом с сидящей Рул.
— Кэти, — сказал он, — я сожалею об этом случае в аэропорту. Клянусь, я и понятия не имел.
Рул встала, отклонилась назад и изо всей силы ударила его ладонью. Роулз, несмотря на свою массу, покачнулся, стукнувшись об агента Уорда.
— А теперь забирайте его отсюда, — сказала Рул голосом, дрожащим от злости.
Все вскочили на ноги.
— Ну-ка, все садитесь, — выкрикнула она. — Я еще не закончила.
Они неохотно уселись.
— Теперь, джентльмены, мы должны решить, как много информации должно стать достоянием общественности.
— Кэтрин, — вмешался Саймон, — но ведь теперь-то твои разговоры о том, чтобы выйти к прессе, уже несерьезны.
— Еще как серьезны, черт побери, — сказала Рул. — Осталось только обсудить, что им сообщить. И поэтому вот что я предлагаю. Мистер директор, когда мы выйдем из этой комнаты, вы сделаете короткое заявление перед журналистами, собравшимися снаружи, о том, что арестован высокопоставленный сотрудник Центрального Разведывательного Управления, и что он будет обвинен в шпионаже в пользу Советского Союза. Разумеется, последует шквал расследований со стороны конгресса и журналистов, но это Управление как-нибудь переживет. Чего Управление не переживет, так это дальнейшего присутствия там любого из трех вас, джентльмены.
— Что? — чуть не взвизгнул Алан Никсон. — И вы думаете, что мы уйдем?
— А я просто не понимаю, как любой из вас может остаться, Алан. И я не только думаю, что вы должны уйти, — сказала Рул, — но я настаиваю. Ты, Саймон, — вытянула она палец, — без одобрения Конгресса затеял глупую операцию, в результате которой Советы чуть не поработили восемь с половиной миллионов шведов; и из нескольких тысяч сотрудников ЦРУ ты умудрился выбрать себе в помощники величайшего предателя со времен Бенедикта Арнольда. Это не укроется от тщательного расследования Конгресса и журналистов.
Она указала на Никсона.
— Ты, Алан, вступил в тайный сговор с Заместителем Директора по Операциям, чтобы скрыть существование «Сноуфлауэра», и препятствовал моим попыткам раскрыть планы Советов, не останавливаясь на угрозах о моем переводе и привлекая службу внутреннего расследования. После расследования Конгресса ты вылетишь в тот же день, что и Саймон.
Она указала на директора.
— Вы, сэр, одобрили и поддержали операцию «Сноуфлауэр», и со дня вашего назначения на пост вы систематически принижали значение достижений социальной разведки, в отличие от разведки в области высоких технологий. И непосредственно вы поставили под удар службу американской разведки. Если это станет известно, ваш друг президент расстреляет вас своей рукой.
Рул прекратила рассказ, и никто, казалось, не хотел говорить. Директор стал мертвенно-бледным, и пока он не заговорил, Рул думала, что он не на шутку расхворался.
— И вас устроит только наша отставка, миссис Рул? — спросил он, и она была тронута, услышав мольбу в его голосе.
— Так ведь я же предлагаю вам вашу репутацию и вашу пенсию, — сказала Рул. — Убирайтесь в течение тридцати дней — под любым понравившимся вам предлогом — или все дойдет до прессы. И я надеюсь, вы верите мне, когда я говорю, что предприняла все необходимые шаги, чтобы дело дошло до публикаций, если по каким-либо причинам я не смогу сделать это сама.
— Я верю тебе, Кэтрин, — тихо сказал Саймон.
— Ну а теперь, пока мы не встретились с прессой, я жду ваших ответов, — сказала Рул.
Один за другим трое мужчин кивнули.
— Хорошо, миссис Рул, — сказал директор. — Ваша взяла. Даю вам слово. Я уйду в течение месяца.
— Я тоже, — сказал Никсон.
— Хорошо, Кэтрин, — вздохнул Саймон. — Но как же ты? Ведь не думаешь же ты, что сумеешь сохранить свою карьеру? Никто не любит доносящих в прессу. И никто в Управлении больше не будет тебе доверять.
— Может быть, да, а может быть, и нет, Саймон, — ответила она. — Во всяком случае, я сама подам в отставку, но лишь когда увижу, что вы трое ушли.
Директор поднялся.
— Ну если у вас больше ничего нет, давайте заканчивать с этим.
— У меня все, — ответила Рул. — Я пошла, и оставляю вас иметь дело с прессой.
Она пропустила их вперед, а затем вышла в комнату для отдыха.
— Пойдем, Питер, — окликнула она мальчика. — Пошли встречать Уилла.
— Так Уилл тоже здесь? Вот здорово!
— Да, и нам надо успеть на поезд домой.
— Хорошо, но только на вертолете было лучше, — ответил Питер.
В почти пустом поезде до Вашингтона, пока Питер спал у нее на коленях, Рул рассказывала Уиллу о совещании, которое она только что провела.
— Ты знаешь, — сказала она, — иногда выигрывать не так уж и приятно. Поломаные карьеры, глобальные перестановки в управлении из-за ареста Эда Роулза — этого достаточно, чтобы почувствовать себя никчемным придурком.
— А мне нравится, что ты не злорадствуешь, — сказал Ли, — но, может быть, Управление как раз и нуждалось в чем-то таком. И когда рассеется дым, в его стенах будет лучше. И ты должна это сделать.
