рестораны. Вот тут и возникли основные сложности. Сформулировать их Морис смог только по прошествии нескольких месяцев безуспешных попыток начать процесс ухаживания.
Начать с того, что он банально не успевал за Дейзи. В этой маленькой девчонке сидел некий бес, который побуждал ее двигаться без перерыва, делать одновременно несколько дел — смеяться, рассказывать анекдот, подпиливать сломанный ноготь, обсуждать с придурочным Финчем стишки типа «Кто наши чипсы не жует, тот жизнь напрасно проживет», заключать новый контракт и слушать плеер. Разумеется, темп выполняемых действий был очень высок, в то время как Морису Эшкрофту требовалась хотя бы небольшая пауза. Просто для того, чтобы успеть пригласить ее на ланч. Но паузы не было.
Всего год назад что-то изменилось. Отчаявшийся Морис едва не махнул рукой на безнадежное предприятие, как вдруг Дейзи Сэнд подменили. Она стала молчаливее, рассеяннее, все дольше задерживала на Морисе свой взгляд — и он возликовал. Пора было приглашать ее на ланч… Однако Дейзи Сэнд все равно продолжала жить в своем скоростном режиме — и потому успела пригласить его первая.
Морис в отчаянии каждый день ходил с ней обедать, едва удерживаясь от желания придушить эту балаболку. Еще бы — испортила такой прекрасный, проверенный годами и поколениями план! Разве может быть романтическим бизнес-ланч с собственной партнершей и начальницей?
Цветы он ей тоже подарил неудачно, потому что, понимаете ли, в кабинете Дейзи Сэнд вечно толчется народ. Вот и в тот момент, когда Морис готовился вручить ей бледные розы и многозначительно заглянуть в глаза, в кабинет последовательно ворвались: Долли Браун с дымящейся сигаретой, миссис Пардью с отчетом и Джед Финч с очередной порцией идиотских стихов.
Джед прищурился на цветы и мечтательно выдал:
— Вам будут не страшны морозы, вы расцветете, словно розы, и жизнь покажется вам сказкой с обогревателем «Аляска»! Мистер Эшкрофт, спасибо вам за поддержку. Вот, что значит вдохновение!
Миссис Пардью бесцеремонно выдернула из букета один цветок и приколола к своему жуткому твидовому костюму со словами:
— Всегда меня удивляло, как они ухитряются выращивать такие худосочные цветочки на таких мощных стеблях…
Долли непринужденно пояснила:
— Цветочки — химические, а стебли — на навозе. Первое дело навоз. Мой папа в Милуоки разводит яблони.
Дейзи прыснула и немедленно забыла о букете, положив его на подоконник. Морис покинул кабинет, внутренне кипя от ярости, внешне же напоминая айсберг. Да, возможно, цветы девушкам дарят с иным выражением лица, но разве ему дали шанс? Хоть один?
И так продолжалось уже достаточно долго, чтобы более слабые натуры впали в отчаяние, но Морис Эшкрофт был не таков. Идея женитьбы на богатой Дейзи Сэнд постепенно переросла в манию, и он мрачно шел к поставленной цели. В данный момент он отрабатывал прием «на-смешливо-равнодушное- безразличие-с-оттен-ком-предпочтения-подруги-объекта-самому-объекту». Это ему посоветовал один из его приятелей-плейбоев, и Морис старался изо всех сил. Увы, подруга у Дейзи была всего одна — Долли Браун, а предпочесть ее Морис смог бы только при условии альтернативы в виде разъяренной и голодной тигрицы. Из всего коллектива Долли Браун была ему особенно неприятна.
Как и Гас Уиллис. В своей обычной, повседневной жизни Морис Эшкрофт никогда не задумывался о подобных персонажах. Они подавали завтрак, убирали грязную посуду, мыли машину — то есть никак не участвовали в личной жизни Мориса. Ему бы и в голову не пришло ДУМАТЬ о Гасе, но Дейзи Сэнд находилась с означенным Гасом в явно ненормальных, вопиющих, невозможных отношениях. Достаточно сказать, что Гас Уиллис в этом своем синем комбинезоне мог запросто войти во время совещания, мог просто сидеть в кабинете Дейзи и читать книгу, смел отвечать за нее по телефону и во всеуслышание называл ее Маленьким Смелым Зайцем. Это уж ни в какие ворота не лезло!
А однажды этот Гас едва не стал причиной безвременной гибели Мориса Эшкрофта. Дело было так: у Мориса в кабинете испортилась электрическая розетка, и Гас Уиллис был вызван для ее замены. Сам Морис работал — то есть с суровым выражением лица перекладывал старые контракты из синей папочки в зеленую. Гас с негромким шорохом ковырялся в розетке, а потом в комнате раздался его негромкий глуховатый голос:
— Не пойму я вас, Морис. Неужели вам самому не стыдно быть таким великовозрастным олухом?
Морис испытал примерно такие же чувства, которые мог бы испытывать армейский генерал, с которым неожиданно строго заговорила вешалка для мундира. Он растерялся и потому онемел, а наглый Уиллис разливался соловьем.
— В самом деле, вы же закончили Йель? Что вас держит на дурацкой должности в маленькой фирме? Ведь вы значите в «Эмеральде»… да почти ничего не значите.
— А… кх…
— Нет, номинально вы совладелец и всё такое, но ведь на самом деле всю работу выполняют другие. Дейзи договаривается, миссис Пардью считает, Джед сочиняет. Вы мне кажетесь неглупым человеком, Морис, и я искренне советую вам…
— А… кх… гм!
— Советую вам скорее заняться делом. По специальности. Мозги нуждаются в постоянных упражнениях.
С этими словами вешалка для мундира удалилась независимой походкой, а генерал остался нем и недвижим от ярости. Через четверть часа он ворвался к Дейзи в кабинет, собираясь закатить скандал, переходящий в истерику, однако девушка подняла на него свои лучистые карие глаза — и Морис мигом забыл про неприятного пролетария. Охотничий инстинкт подсказывал — вот оно! Девушка не будет смотреть на вас ТАК, если не испытывает к вам определенных чувств.
С этого момента участь Дейзи Сэнд была решена.
Кондукторша тронула Гаса Уиллиса за плечо, и молодой человек, очнувшись, торопливо сунул в сумку так и не прочитанную книгу.
Он задумался так глубоко не впервые за последние несколько месяцев. В безоблачной жизни наметились некоторые сложности, и Гас должен был их разрешить. Собственно, сложность была только одна — ее звали Дейзи Сэнд, и она, кажется, влюбилась в этого олуха Эшкрофта.
Дейзи Сэнд была в жизни Гаса Уиллиса… жизнью Гаса Уиллиса. Он настолько привык к ней, что в глубине души думал, что они с Дейзи — одно целое. Разумеется, ничего двусмысленного. Хотя и сестрой он Дейзи не считал.
С десяти лет они дружили. Гас был старше почти на год, и потому автоматически считалось, что он должен Дейзи опекать и защищать, сам Гас не спорил, защищал и опекал. Она всегда была искренней и непосредственной до изумления, до восторга, до недоверчивого сомнения — разве девчонки такими бывают?
Они были неразлучны и абсолютно искренни друг с другом. Когда пришло время заводить романы, Дейзи привычно делилась своими новыми сердечными тайнами с Гасом, а Гас… Гас даже помыслить не мог, что место Дейзи в его сердце и жизни займет другая девушка. Хотя и не называл это чувство любовью.
Только встретившись с Дейзи после двухлетней разлуки, он понял, как переживал и боялся, что она его забыла. Но карие глаза сверкали все так же нежно и весело, золотистая пыльца веснушек по-прежнему освещала симпатичное личико, и слова Дейзи были все теми же, искренними, горячими, бесхитростными, так что Гас немедленно успокоился и безмятежно согласился пойти к ней на работу — да хоть уборщиком! Все свои интеллектуальные амбиции он удовлетворил, за два года закончив четырехлетний курс обучения в Оксфорде, по возвращении в Штаты успел поработать и разнорабочим, и по специальности, а теперь имело значение только то, что Дейзи снова рядом с ним.
Он не обращал внимания на Мориса Эшкрофта очень долго. Там просто не на что было обращать внимание. Пустой, напыщенный болван, сноб и дурачок. Морис Эшкрофт был неинтересен, как телефонный справочник. Соответственно, большим ударом для Гаса явилось открытие, что Дейзи явно неровно дышит к этому красавцу без мозгов.
Гасу нравились все остальные сотрудники «Эмеральда», однако он не особенно стремился сдружиться
