Роль морских сил в мировой истории

Австрийский дом, представляла собой мощную державу, которую опасались другие страны. В течение продолжительного правления императора Карла V, который отрекся от престола веком раньше, глава дома совмещал в своей персоне две короны – Австрии и Испании (Карл V (1500–1558), император Священной Римской империи (а не только Австрии) в 1519–1555 годах, был также в 1516–1556 годах испанским королем (под именем Карл I. Являлся внуком императора Максимилиана I (Габсбурга) и испанского короля Фердинанда I и королевы Изабеллы. Проиграл войну с германскими протестантскими князьями и был вынужден заключить Аугсбургский религиозный мир 1555 года. Крушение политических планов Карла V (Карла I) заставило его отречься от испанского престола в пользу сына, Филиппа II (1556), а императорский престол уступить брату Фердинанду (1555). – Ред.), которые имели, среди прочих владений, Голландию и Бельгию, наряду с преобладающим влиянием в Италии. После отречения Карла V две великие монархии Австрии и Испании разделились. Но, хотя в этих странах правили разные монархи, они принадлежали к одному семейству и стремились к тому единству целей и сочувствию, которыми были отмечены династические связи в данном и следующем столетии. К этим узам единения прибавлялась общность религии (католицизм). В течение столетия, предшествовавшего Вестфальскому миру, дальнейшее распространение власти Габсбургов и экспансия (или же борьба за утраченные позиции, как в Германии, Англии и др. – Ред.) католицизма составляли два мощнейших мотива политической деятельности. Это было время великих религиозных войн, которые сталкивали одну страну с другой, княжество с княжеством и часто одну партию с другой в одной и той же стране. Религиозное преследование вызвало мятеж в протестантских голландских провинциях против Испании, который завершился после восьмидесяти лет более или менее постоянной войны признанием их независимости. Религиозные противоречия, переходившие временами в гражданскую войну, раздирали Францию в течение большей части этого периода, глубоко влияя не только на ее внутреннюю, но и внешнюю политику. Это было время Варфоломеевской ночи, убийства по религиозным мотивам Генриха IV, осады Ла-Рошели, постоянных интриг между католиками Испании и Франции. Поскольку религиозная мотивация, действовавшая в сфере, чуждой ее естественному предназначению, и занимавшая несвойственное ей место, постепенно угасала, политические нужды и интересы государств становились все весомее. Впрочем, религиозные мотивы не исчезли совсем, и религиозная вражда либо застилала глаза, либо сковывала действия политиков. Естественно, это было прежде всего и более всего заметно во Франции, одной из стран, пострадавших больше других от кипения религиозных страстей из-за малой численности и особенностей французского протестантского меньшинства (гугенотов). Для Франции, расположенной между Испанией и германскими государствами, среди которых вне конкуренции находилась Австрия, внутреннее единство и борьба с могущественным Австрийским домом являлись необходимыми условиями политического существования. К счастью, Провидение одарило Францию великими правителями Генрихом IV и Ришелье, один из которых сменил другого через короткий промежуток времени. Это были деятели, свободные от религиозного фанатизма, которые, когда обстоятельства вынуждали их руководствоваться религией в сфере политики, действовали осмысленно, без раболепия перед религиозными догмами. Во время их правления французская государственность получила руководство, которое Ришелье называл традицией. Это руководство включало нижеследующие основные направления: 1) внутреннее единство королевства, умиротворение или подавление религиозного соперничества, централизация власти в лице короля; 2) борьба с могущественным Австрийским домом, что с необходимостью и очевидностью влекло за собой союз с протестантскими германскими государствами и Голландией; 3) расширение территории Франции на восток за счет главным образом Испании, которая владела в то время не только нынешней Бельгией, но и другими землями Священной Римской империи; и 4) создание и развитие морской силы, способствующей благосостоянию королевства и предназначенной прежде всего для борьбы с традиционным противником Франции – Англией. В этих целях опять же следовало держать в поле зрения союз с Нидерландами (Голландией).

Таковы были широкие предначертания политики, выработанной наиболее одаренными государственными деятелями в качестве руководства для страны, народ которой, не без оснований, претендовал на роль наиболее совершенного представителя европейской цивилизации, наиболее продвинутого в прогрессивном развитии, сочетающего политический прогресс с индивидуальной инициативой. Эту традицию, продолженную Мазарини, воспринял у него Людовик XIV. Далее будет показано, насколько король оставался верным этой политике и что дали Франции его действия. Между тем можно заметить, что из упомянутых четырех направлений политики, служившей величию Франции, одно предусматривало развитие морской силы. А поскольку второе и третье направления по характеру используемых средств не отличались друг от друга, можно констатировать, что морская сила оставалась одним из двух могучих средств, при помощи которых обеспечивалось величие Франции на международной арене. Англия со стороны моря, Австрия со стороны суши указывали Франции направления, в которых ей следовало прилагать свои усилия.

Что касается состояния Франции в 1660 году и ее готовности двигаться вперед по пути, намеченному Ришелье, можно сказать, что внутренний мир в стране был обеспечен, сопротивление феодалов полностью сломлено, религиозные распри утихомирены. Нантский эдикт 1598 года, предусматривавший определенную веротерпимость по отношению к гугенотам, еще действовал, в то время как сохранявшееся брожение среди протестантов подавлялось вооруженной силой. Вся власть полностью сосредоточилась на троне. В других отношениях положение в королевстве, хотя и умиротворенном, оставалось менее удовлетворительным. Фактически страна оставалась без флота, ее внутренняя и внешняя торговля зачахла, финансы были расстроены, армия – немногочисленна.

Испания, перед которой менее столетия назад трепетали другие страны, теперь находилась в глубоком упадке и не внушала прежнего страха. Слабость центра распространялась на все его владения. Однако страна еще сохраняла большие по площади земли. Ей все еще принадлежали Испанские Нидерланды, она владела Неаполем, Сицилией и Сардинией. Гибралтар еще не перешел в руки англичан. Ее обширные владения в Америке – за исключением Ямайки, захваченной Англией несколько лет назад, – оставались пока нетронутыми. О состоянии испанского флота, как торгового, так и военного, уже говорилось. Много лет назад Ришелье заключил с Испанией временный союз, по условиям которого она передала французам в аренду 40 кораблей. Однако скверное состояние кораблей (они имели большей частью плохое вооружение и командный состав) вынудило французов вернуть корабли испанцам. Испанский флот находился тогда в полном упадке, и это не могло укрыться от проницательного взгляда кардинала. Сражение, происшедшее между испанским и голландским флотом в 1639 году, убедительно показывает состояние деградации, в котором оказался этот когда-то величавый флот.

«Испанский флот в то время пережил одно из тех потрясений, последовательность которых в ходе этой войны низвела его с высокого статуса господина морей в обоих полушариях к презренному положению среди флотов морских держав. Король готовил могучий флот для ведения войны у побережья Швеции и для его полного снаряжения приказал послать из Дюнкерка подкрепление из солдат и провиант. В соответствии с королевским приказом флот вышел в море, но был атакован ван Тромпом. Часть кораблей была захвачена, оставшиеся корабли были вынуждены снова укрыться в гавани. Вскоре после этого Тромп захватил три английских (нейтральных) судна, перевозившие 1070 испанских солдат из Кадиса в Дюнкерк. Он высадил с них войска, а самим судам позволил идти дальше. Оставив 17 кораблей для блокады Дюнкерка, Тромп с остальными 12 кораблями отправился встретить флот противника в месте его прибытия. Испанский флот вскоре был замечен во время входа в Дуврский пролив (Па-де-Кале) в составе 67 парусных кораблей и с 2 тысячами солдат на борту. Соединившись с четырьмя другими кораблями де Витта, Тромп с небольшой эскадрой совершил дерзкое нападение на противника. Бой продолжался до четырех часов пополудни, когда испанский адмирал укрылся в Даунсе (то есть у английского берега). Тромп решил перехватить испанские корабли, если они выйдут из гавани, но Окуендо со своей многочисленной эскадрой, многие корабли которой располагали от 60 до 100 орудий, обрек себя на блокаду. Английский адмирал сообщил Тромпу, что ему приказано соединиться с испанцами, раз начались боевые действия. Тромп отправил домой гонца за инструкциями, и действия англичан лишь способствовали отправке большого подкрепления голландцев. Эскадра Тромпа быстро возросла до 96 парусных кораблей и 12 брандеров. Он приказал атаковать испанцев. Выделив эскадру для наблюдения за англичанами и атаки их, если бы они вздумали помочь испанцам, он начал сражение, осложненное густым туманом, под прикрытием которого испанцы в целях бегства перерезали швартовы. Многие испанские корабли двигались так близко к берегу, что их вынесло на сушу, большинство других были потоплены при попытке бегства, захвачены и переправлены к французскому