косвенных свидетельств правильные выводы, опирающиеся на знание того, что было возможным в хорошо известные исторические периоды. Господство на море, каким бы оно ни было прочным, отнюдь не подразумевает, что одиночные корабли противника или небольшие эскадры не могли тайком выбираться из своих портов, пересекать более или менее освоенные пространства океана, совершать внезапные опасные нападения на незащищенные участки протяженной береговой линии, прорываться в блокированные гавани. Наоборот, история показывает, что такие вылазки всегда возможны, в определенной мере, для слабой из сторон, независимо от степени неравенства сил. Поэтому вовсе неудивительно, что в условиях полного господства на море (или в его преобладающей части) римского флота карфагенский флотоводец Бомикар на четвертый год войны, после сокрушительного поражения римлян в битве при Каннах, доставил на юг Италии 4 тысячи воинов и некоторое количество боевых слонов. Неудивительно и то, что на седьмой год войны он, избегнув столкновения с римским флотом у Сиракуз, вновь появился в Таренте, которым тогда владел Ганнибал. Неудивительно, что Ганнибал отправлял в Карфаген посыльные судна, и даже то, что он в конце концов благополучно добрался до Африки со своей поредевшей армией. Ни один из этих фактов не свидетельствует о том, что власти Карфагена могли по своему желанию оказывать Ганнибалу морем постоянную поддержку, которую он, собственно, и не получал. Но эти факты вполне могут создать впечатление, что такая помощь могла оказываться. Следовательно, утверждение, что преобладание римлян на море оказывало решающее влияние на ход войны, нуждается в проверке установленными фактами.
Моммзен пишет, что в начале войны Рим господствовал на море. По какой-то причине или ряду причин это государство, в основном не морское, добилось превосходства над своим морским соперником во время Первой Пунической войны, превосходство, которое имело продолжение. В ходе Второй Пунической войны не было ни одного крупного морского сражения – обстоятельство, которое само по себе и еще более в связи с другими хорошо известными фактами указывает на превосходство, подобное тому, которое в другие исторические эпохи характеризовалось теми же чертами.
Поскольку Ганнибал не оставил мемуаров, мотивы, заставившие его совершить опасный и почти катастрофический поход по Галлии, а затем через Альпы, неизвестны. Однако его флот у побережья Испании, определенно, не был достаточно сильным, чтобы состязаться с римским флотом. Если бы это было не так, полководец мог бы последовать путем, которым двинулся на самом деле, по каким-то причинам, известным ему самому. Но если бы он переправился морем, то не потерял бы 33 тысячи из почти 60 тысяч воинов-ветеранов, с которыми начал поход.
В то время как Ганнибал совершал свой опасный поход, римляне отправили в Испанию часть своего флота с армией на борту. Морская экспедиция обошлась без серьезных потерь, и римская армия успешно высадилась к северу от Эбро, на линии коммуникаций Ганнибала. В то же время другая эскадра с войсками на борту была направлена на Сицилию. Вместе две эскадры насчитывали 220 кораблей. В районах боевых действий каждая из эскадр перехватила и разгромила (без особых затруднений) по эскадре карфагенян, о чем можно судить по мимолетному упоминанию об этих сражениях и что указывает на действительное превосходство римского флота.
Через два года война приобрела следующий характер: Ганнибал, вторгнувшийся в Италию с севера, после ряда успехов прошел на юг, минуя Рим, и закрепился на юге Италии, снабжая свою армию за счет этой страны. Это обстоятельство отчуждало от него население и делало его положение особенно ненадежным при соприкосновении с мощной политической и военной системой контроля страны, которую создал Рим. Поэтому карфагенский полководец столкнулся с острой необходимостью установления связей между своей армией и какой-нибудь надежной базой, откуда поступали бы снабжение и подкрепления, что в понятиях современной войны и называется «коммуникациями». Существовало три надежных региона, которые, каждый по отдельности или все вместе, могли бы послужить такой базой. Это – сам Карфаген, союзная Македония и Испания. С первыми двумя связь могла осуществляться только морем. Из Испании, где Ганнибал пользовался самой надежной поддержкой, до него можно было добраться как по суше, так и по морю, пока противник не перерезал линии коммуникаций. Но морской путь был более коротким и легким.
В первые годы войны Рим, благодаря своей морской силе, осуществлял полный контроль над морским пространством между Италией, Сицилией и Испанией, то есть прежде всего над Тирренским и Лигурийским морями. Морское побережье от Эбро до Тибра большей частью не вызывало у него опасений. После битвы при Каннах (216 до н. э.) из союза с Римом вышли Сиракузы (213 до н. э.), мятеж распространился на остальную Сицилию (и многие города континентальной Италии. –
Имеются ясные указания на то, что Рим никогда не терял контроля над Тирренским морем, поскольку его эскадры беспрепятственно ходили из Италии в Испанию и обратно. Он также контролировал испанское побережье, с тех пор как Публий Корнелий Сципион (будущий победитель Ганнибала, называемый также Африканским и Старшим. –
На Сицилии борьба сосредоточилась вокруг Сиракуз. Там действовали флоты Карфагена и Рима, но превосходство явно находилось на стороне последнего. Хотя карфагенянам временами удавалось доставлять в город различные поставки, они стремились избегать боевых столкновений с римским флотом. Владея Лилибеем (современный город Марсала), Панормом (Палермо) и Мессаной (Мессиной), флот Рима создал достаточное количество военно-морских баз на северном и западном побережье острова. Карфагенянам оставался открытым доступ к городу с юга, и они пользовались этим для поддержки антиримского восстания.
Из сопоставления всех этих фактов складывается резонный вывод, подкрепляемый всем ходом истории, что римский флот контролировал море к северу от линии, проведенной от Тарракона (совр. Таррагона) в Испании до Лилибея на западной оконечности Сицилии, далее вокруг северного побережья острова через Мессинский пролив к Сиракузам и оттуда в Брундизию (Бриндизи) на побережье Адриатики. Этот контроль длился без перерыва всю войну. Он не исключал морских вылазок противника, крупных и малых, о которых уже шла речь, но препятствовал постоянному и безопасному пользованию коммуникациями, в которых Ганнибал испытывал жизненно важную потребность.
С другой стороны, представляется столь же очевидным, что в первые десять лет войны римский флот не был достаточно сильным для проведения постоянных операций на морском пространстве между Сицилией и Карфагеном, а также к югу от вышеуказанной линии. Вначале Ганнибал использовал корабли, предназначенные для обеспечения коммуникаций между Испанией и Африкой, которые римляне в то время еще не пытались нарушить.
Следовательно, морская сила Рима полностью выключила из войны Македонию. Она не могла воспрепятствовать довольно эффективным и крайне опасным рейдам Карфагена на Сицилию, но вполне справлялась с блокированием транспортировки карфагенских войск в собственно Италию, когда она была бы особенно опасной. А как обстояло дело с Испанией?
Испанию отец Ганнибала Гамилькар Барка и сам Ганнибал готовили в качестве плацдарма для вторжения в Италию. С 235 года до н. э. вплоть до начала Второй Пунической войны они завоевали эту страну, распространяли и укрепляли свою власть над ней, как политическую, так и военную, с редкой предусмотрительностью. Они взрастили и закалили в местных войнах большую армию ветеранов. Перед своим выступлением в поход Ганнибал передал власть своему младшему брату Гасдрубалу сохранившему ему свою верность до конца (Гасдрубал погиб, идя на помощь брату, в 207 году до н. э. –
Ко времени выступления Ганнибала в поход власть Карфагена в Испании утвердилась от Гадеса (Кадиса) до реки Ибер (Эбро). Район между этой рекой и Пиренеями был заселен племенами,
