подступали почти к самым стенам, но все же до дома оставалось несколько метров незащищенного пространства.
Прячась за кустами, Миклем осмотрел дом. С этой стороны все окна были темны, но нельзя было быть уверенным, что оттуда никто не смотрит на лужайку.
Широкая терраса с балюстрадой и большими мраморными ступенями, ведущими в сад, занимала всю эту сторону мрачного дома. Чтобы подойти к дому, нужно было не только пересечь лужайку, но и пройти по широким, освещенным луной ступеням. Если бы не волкодав… В такой ситуации лучше было не рисковать.
Миклем подумал, что следует выяснить, кому принадлежит этот дворец, и тогда разоблачение банды будет не за горами.
Согнувшись и пользуясь кустами как прикрытием, он пустился в обратный путь и, пройдя метров тридцать, оглянулся. Зрелище, открывшееся его взору, сделало ноги ватными и заставило остаться на месте: на краю террасы, насторожив уши и словно всматриваясь туда, где среди кустов прятался Миклем, застыла громадная собака. Дон затаил дыхание. Учуяло ли его чудище? Уши животного вздрогнули, голова подалась вперед, казалось, собака вся обратилась в слух. Потом она сбежала по широким ступенькам, дошла до середины лужайки, опустила голову и остановилась. Дон чувствовал, как пот струится по его спине. И он, и собака оставались неподвижными в течение минуты, но эта минута показалась Миклему вечностью.
Из темноты по другую сторону дома вынырнул маленький охранник с карабином на плече. Он вышел на освещенное луной место и позвал собаку. Животное посмотрело на человека, испустило долгий вздох, сделало несколько шагов в сторону хозяина и в нерешительности остановилось.
— Ко мне! — повторил человек по-итальянски.
Собака постояла еще мгновение, потом повернулась и медленно подошла к хозяину, который снова прицепил цепь к ошейнику.
Миклем видел, как охранник уводит собаку за дом, и дождавшись, когда они исчезнут из виду, продолжил путь. Ему хотелось поскорей покинуть опасное место, и он ускорил шаг.
Конечно же, Миклем не мог знать, что перебегая от куста к кусту, наступает на маленькие металлические пластинки, соединенные с системой сигнализации, пульт которой находится в доме. Он шел по направлению к стене, пытаясь найти тропинку, которая привела его сюда. Остановившись, чтобы сориентироваться, он услышал вдруг приглушенный расстоянием сигнал. Он доносился из дома и был несомненно сигналом тревоги.
Миклем посмотрел по сторонам, догадываясь, что, должно быть, коснулся какого-то тайного устройства, и вдруг увидел, что лужайку пересекает огромный негр. В руке гиганта сверкнул клинок. Вид этого монстра мог привести в ужас кого угодно, но Миклем, собрав все свое мужество, заставил себя остаться в укрытии.
Негр прошел в метрах пятидесяти от места, где прятался Дон. Дойдя почти до стены, он остановился и прислушался. В этот момент из-за дома вновь показался охранник, еле удерживая собаку, которая лаяла и рвалась с цепи.
В ту же секунду на лужайке показались еще трое мужчин и каждый держал на цепи хрипящего от ярости волкодава. Негр жестом велел всем стоять на месте и медленно направился туда, где замер Дон.
Когда между ними осталось менее двух метров, Дон разглядел настороженное лицо негра и даже толстые пальцы, сжимавшие рукоятку кинжала.
Дон ждал, затаив дыхание. Шли минуты. Собаки хрипели, пытаясь сорваться с цепей, негр тяжело дышал совсем рядом, ветер шумел верхушками деревьев. Наконец, негр сделал еще несколько шагов и прошел совсем рядом. Дон не шевелился: он знал, что любое движение выдаст его. Негр постоял некоторое время в нерешительности, но потом, видимо, решив, что теряет время, крикнул охранникам, чтобы те спустили собак.
Не дожидаясь, когда собаки окажутся на воле, Миклем бросился напролом сквозь кусты к стене. Он бежал так, словно за ним гнался сам дьявол, врезался в кусты, как снаряд, с единственной мыслью — как можно скорей достичь стены и схватиться за руку Харри. Он слышал сумасшедший лай собак, бросившихся за ним через лужайку. Махнув рукой на осторожность, Дон выскочил из кустов, увидел, наконец, тропинку, которую безуспешно искал, и бросился по ней со всех ног. Собаки приближались. Они были совсем недалеко, и Дон понял вдруг, что сейчас эти чудища догонят его и растерзают.
У края тропинки как раз перед ним росло высокое дерево. Первый волкодав настиг, наконец, Дона и, подпрыгнув, вцепился в его рукав, но кулак беглеца опустился на череп животного. Собака, жалобно воя, покатилась по земле. Однако время было потеряно, до стены оставалось несколько метров, преодолеть которые казалось невозможным. Дон прыгнул к дереву и прижался спиной к стволу. Оставшиеся волкодавы окружили его полукольцом и замерли, не спуская с жертвы горящих глаз.
Дон, тяжело дыша, смотрел на них. Он понимал, что малейшее движение будет стоить ему жизни: ближайший волкодав вцепится в горло. Собаки медленно подходили. И в этот момент недалеко раздались тяжелые шага: по тропинке, освещенной луной, подбегал негр. Увидев Дона, он остановился и переложил кинжал в другую руку. Дон, стараясь не делать резких движений, осторожно вытащил из кармана портсигар, достал сигарету и вложил ее в пересохшие губы:
— Огонька не найдется, приятель? — спросил он, подражая тягучей интонации негра.
Глава 7
Известный европейской и американской полиции под кличкой Черепаха, Симон Альскони расположился в кресле перед огнем: ноги на табуреточке, на коленях ангорский кот — воплощение домашнего уюта. Жирное смуглое лицо, мясистый нос, толстые губы, глубоко сидящие темные глаза — все это придавало гангстеру обманчиво простодушный и безобидный вид. На вид ему можно было дать пятьдесят лет, хотя на самом деле перевалило за шестьдесят. В толстых пальцах он, как обычно, держал сигарету, а другой рукой гладил шерстку неподвижно смотрящего в огонь кота.
Стоя перед боссом, Феликс рассказывал о приключении в парке. Феликс являлся правой рукой Альскони, который доверял ему и во многом на него полагался. И все же, входя в апартаменты босса, Феликс испытывал безотчетный страх.
— Так это Дон Миклем? — переспросил Альскони. — Странно…
— Вы его знаете? Крантор уверяет, что это один из самых богатых людей Англии.
— Конечно, знаю, — кивнул Альскони. — У него два миллиона фунтов стерлингов. Удивительно! — Он почесал пальцем котиный нос. — И что вы с ним сделали?
— Посадил в подвал.
— Он был один?
Феликс надеялся, что босс не спросит об этом.
— С ним был еще один тип, но он удрал. Альскони перестал гладить кота.
— Каким образом?
— Мы не знали, что Миклем не один. Вилли понял это только тогда, когда тот оказался в машине и включил двигатель.
Альскони посмотрел в огонь. Выглядел он по-прежнему благодушно, но пальцы его застыли в неподвижности. Феликс по опыту знал, что ни о чем хорошем это не говорит.
— Не следовало упускать его, — сказал, наконец, Альскони. — Надеюсь, ты примешь необходимые меры. Пока ничего страшного не случилось, хотя очень может быть, что тот парень уже обратился в полицию. Кажется, настал тот момент, которого я ждал. Ежегодные взятки полиции, пожертвования на нужды церкви и благотворительность… Интересно, кому теперь поверит полиция: мне или приятелю Миклема? Я предложу полиции сделать в доме обыск, даже потребую этого. А ты позаботишься, чтобы они никого не нашли. Понял?
— Да, — склонил голову Феликс. Альскони внимательно посмотрел на него.
— Тебя не путает визит полиции?
— Конечно, нет.
— Тогда все будет хорошо, — улыбнулся Альскони. — Тебе и Лорелли показываться им не обязательно. Она стала такой нервной… Подумает еще, что это крах всего нашего предприятия. Ты проследишь, чтобы
