— Здраво рассуждая, я в расцвете сил. Кроме того, молодой и неопытной девушке нужен зрелый мужчина, обладающий весом в обществе, чтобы она могла на него положиться. Могучий дуб, а не молодое деревце.
Именно в этот момент, как уже говорилось выше, я разгадал его секрет.
— Святые угодники и их тётушка, дядя Джордж! — вскричал я. — Надеюсь, ты не хочешь жениться?
— Это кто не хочет жениться? — осведомился он.
— Это ты не хочешь жениться.
— Нет, хочу. Что тут такого?
— Ну, видишь ли…
— Брак почётен.
— О, конечно.
— Брак сделает из тебя человека, Берти.
— Это кто сказал?
— Это я сказал. Вступив в священный союз, ты запросто сможешь превратиться из легкомысленного бездельника в… э-э-э… нелегкомысленного бездельника. Да, прах тебя побери, я хочу жениться, и если Агата попробует сунуть свой нос куда не следует, я… я… я знаю, что я с ней сделаю.
И с этими словами он величественно удалился, а я нажал на кнопку звонка, вызывая Дживза. Мне казалось, данную ситуацию необходимо обсудить как можно скорее.
— Дживз, — сказал я.
— Сэр?
— Ты знаешь моего дядю Джорджа?
— Его светлость знаком мне много лет.
— Я не о том тебя спрашиваю. Я имею в виду, знаешь ли ты, что надумал мой дядя Джордж?
— Его светлость собирается вступить в брачный союз, сэр.
— Боже великий! Он тебе сам сказал?
— Нет, сэр. Как ни странно, я совершенно случайно знаю невесту.
— Девушку?
— Да, сэр. Молодая особа живет со своей тётей, которая и сообщила мне о предложении, сделанном его светлостью.
— Кто она такая?
— Мисс Платт, сэр. Мисс Роза Платт. Проживает в меблированных комнатах Вистэрии Лодж, на Кичинер-роуд, в Восточном Дульвиче.
— Молоденькая?
— Да, сэр.
— Старый осёл.
— Да, сэр. Естественно, я никогда в жизни не позволил бы себе употребить это выражение, но, должен признаться, я считаю, что его светлость сделал неправильный выбор. Однако не следует забывать, что джентльмены, достигшие определённого возраста, нередко поддаются сентиментальным порывам. У них начинается период, который называют бабьим летом, когда они переживают свою вторую молодость. Данный феномен, как мне говорили, чаще всего можно наблюдать в Соединённых Штатах Америки среди самых богатых людей Питтсбурга. Печально известные факты повествуют о том, что рано или поздно, если их не остановить, они обязательно женятся на хористках. Почему так происходит, я не могу объяснить, но…
Я понял, что это надолго, и решительно перевёл разговор на нужные мне рельсы.
— Судя по высказываниям дяди Джорджа, Дживз, в особенности когда он говорил о тёте Агате, я сделал вывод, что невеста не из noblesse.
— Нет, сэр. Она работает официанткой в ресторане клуба его светлости.
— Боже великий! Пролетарка!
— Мещанка, сэр.
— Ну, с натяжкой можно и так её назвать. Тем не менее ты понимаешь, что я имею в виду.
— Да, сэр.
— Чудно, Дживз, — задумчиво произнёс я. — По правде говоря, я никак не могу понять, почему сейчас так модно жениться на официантках. Если помнишь, Бинго всё время пытался это сделать, пока не остепенился.
— Да, сэр.
— Странно.
— Да, сэр.
— Ну, с модой не поспоришь. Нам следует рассмотреть другой вопрос: как отнесётся к женитьбе дяди Джорджа тётя Агата? Ты ведь, знаешь её, Дживз. Она совсем на меня не похожа. Я человек широких взглядов. Если дядя Джордж хочет жениться на официантках, пускай себе женится. Я считаю, что чин — не более, чем марка за два пенса…
— Марка за гинею, сэр.
— Пусть будет за гинею. Хоть я и не верю, что марка может стоить так дорого. Лично я не видел ни одной дороже пяти шиллингов. Итак, возвращаясь к сказанному, я считаю, что чин — не более, чем марка за гинею, а девушка — небесное создание.
— «Созданье», сэр. Поэт Бернс писал на северо-британском диалекте.
— Ну, созданье, если тебе так больше нравится.
— Я не оказываю предпочтение тому или иному варианту, сэр. Но поэт Бернс…
— Поэт Бернс здесь ни при чём.
— Нет, сэр.
— Забудь о поэте Бернсе.
— Слушаюсь, сэр.
— Выкинь поэта Бернса из своей головы.
— Уже выкинул, сэр.
— Нам следует обсуждать не поэта Бернса, а мою тётю Агату. Она взбрыкнёт, Дживз.
— Вероятнее всего, сэр.
— И, что ещё хуже, она обязательно впутает меня в эту историю. У нас остается единственный выход, Дживз. Упакуй мою зубную щётку, и давай умотаем отсюда, пока не поздно.
— Слушаюсь, сэр.
В этот момент раздался звонок в дверь.
— Ха! — сказал я. — Кто-то пришёл.
— Да, сэр.
— Наверное, дядя Джордж решил вернуться. Я открою, Дживз, а ты иди укладывать чемоданы.
— Слушаюсь, сэр.
Я прошёл по коридору, беззаботно насвистывая, и, открыв дверь, увидел перед собой тётю Агату собственной персоной.
— Ох! — невольно вырвалось у меня. — Здравствуй.
Если б я сказал ей, что уехал из Лондона и вернусь через несколько недель, она всё равно мне не поверила бы, поэтому я не стал врать.
— Мне необходимо поговорить с тобой, Берти, — заявило Проклятье нашей семьи. — Я крайне обеспокоена.
Она проплыла в гостиную и спланировала в кресло. Я шёл за ней следом, с тоской думая о чемоданах, которые Дживз укладывал в спальне. Само собой, ни о каком отъезде теперь не приходилось и мечтать. Я знал, с чем ко мне пожаловала тётя Агата.
— Только что от меня ушёл дядя Джордж, — сообщил я, чтобы помочь ей начать разговор.
— Я его видела рано утром. — Тётя Агата передернула плечами, выражая своё возмущение. — Он поднял меня с постели, чтобы сообщить о своем намерении жениться на какой-то непристойной девице из Южного Норвуда.
