жидких волос. Он был правой рукой Малиха, охранник элиты, опытный и неутомимый вылавливатель шпионов. — Он не может от нас ускользнуть, — сказал Сик. — Он должен быть где-нибудь… — он постучал по карте. — Это лишь вопрос времени.
— А время, по вашему мнению, не торопит? — спросил Малих на своем плохом английском языке, которым они пользовались для практики. — Вы были небрежны, товарищ. Я вас предупреждал об этом человеке. Теперь он исчез. Вы говорите, что это лишь вопрос времени? Я надеюсь. Какие меры вы предприняли, чтобы найти его?
Сик вытер пот, выступивший у него на лбу. Не глядя на Малиха, он сказал: — Он не сможет покинуть страну, в этом я уверен. Мы предприняли поиски.
Кто-то должен его прятать. Мы уже проверили все отели. Аэродром и посты на границах предупреждены. Мы…
Нетерпеливым жестом руки Малих оборвал его.
— Когда вы его найдете, я хочу с ним поговорить… Понятно?
— Да, товарищ Малих.
— И что еще более важно, это его заместитель. Они, безусловно, пошлют кого-нибудь. Я хочу иметь подробные сведения обо всех прибывающих на самолетах, поездах, по дорогам. Я не Думаю, что Дори сразу же пришлет кого-то, но это все же не исключено. За каждым, вызвавшим малейшие подозрения человеком, должно быть установлено наблюдение. Вы хорошо поняли? — Да, Малих.
— Тогда идите и найдите мне Бордингтона.
Сик встал и вышел из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь.
Малих повернулся к Смерну, который закуривал сигарету.
— Итак, что же имеется?
Смерн улыбнулся, обнажая зубы.
— Джонатан Кен, — ответил он. — Этот тип может быть интересным. Он покупает стеклянные изделия и приезжает в Прагу два раза в месяц. Четыре дня назад он завтракал с Дори. Рапорт прислал нам один официант из кафе 'У Жозефа — роскошного парижского ресторана с отдельными кабинетами. Официант просто отметил этот факт в своем еженедельном рапорте, прибавив, что это, возможно, ничего не означает. Дори завтракает со многими людьми.
— Официант дурак, — сказал Малих. — Что ты знаешь о Кене?
— Немного… Это типичный американский деловой человек.
Когда он приезжает сюда, он часто посещает кабаре «Алгамбра».
У нас против него ничего нет… за исключением того, что он завтракал с Дори.
Малих наклонился вперед, брови его были нахмурены.
— «Алгамбра»? Ты был там?
— Я там был. — Смерн стряхнул пепел на пол. — Там неплохо кормят, и там есть небольшие боксы, где можно уединиться. Аттракционы веселые, но без блеска и достаточно непритязательные, за исключением маленькой певицы, мать которой была американкой, а отец чех. Отец был против режима… и его расстреляли. Девушку зовут Мала Рейд. Она взяла фамилию матери.
Малих некоторое время рассматривал свои короткие квадратные ногти, потом поднял глаза.
— Кен имел с ней дело?
— Кажется, он один из ее поклонников. Он несколько раз подносил ей цветы, но никогда, не ходил к ней.
— Цветы… — Малих задумался, потом вытянул свою мускулистую руку. — Да… Может быть стоит понаблюдать за этой девушкой. Борис, сделай необходимое. Возможно это будет потерянным временем, но в настоящий момент нам нечего терять. — Он поднял на Бориса сверкающие глаза. — Я хочу все знать об этой девушке, понял? Все!
Смерн встал.
— Я тоже, — сказал он и вышел из комнаты.
Малих встал, подошел к окну и несколько минут наблюдал за прогулкой двух голубей на балконе нижнего этажа. Самец определенно исполнял любовный танец, но самочка не обращала на него внимания. Малих пожал плечами. «Эти голуби всегда ведут сезон, как идиоты, когда они влюблены», — подумал он. Бордингтон ощупывал пакет, завернутый в коричневую бумагу, который он достал из тела ангела.
— Вы видите? Это для того, чтобы скомпрометировать вас, — сказал он. — Я никогда не доверял Дори.
— Мала даже не пыталась скрыть свой ужас.
— Но почему? Что я такое сделала?
Бордингтон пожал плечами.
— Как это можно узнать? Но посмотрим, что там внутри, — сказал он, доставая перочинный нож из кармана.
— Может быть, лучше было бы…
— Нет. Таким образом мы сможем принять необходимые меры.
Сидя за столом, Бордингтон стал осторожно разрезать оберточную бумагу. Ему понадобилось несколько минут, чтобы открыть пакет. Мала, нагнувшись над ним, наблюдала с бьющимся сердцем.
Бордингтон развернулся бумагу и достал толстую пачку билетов по сто долларов каждый.
Одно мгновение они молча смотрели на деньги. Потом дрожащими пальцами Бордингтон стал их считать.
— Это настоящее состояние! — воскликнул он наконец. — Тридцать тысяч долларов!
Мала, внезапно похолодев, упала в кресло рядом с ним.
— Что это означает?
Бордингтон пристально смотрел на деньги, лежащие на столе, потом кивнул головой.
— Я вижу лишь одно объяснение. Это не ловушка для вас, это фонд для моего заместителя. — Его тонкое лицо омрачилось. — Они мне никогда не давали таких сумм. Я вас предупредил… когда появится мой заместитель, он встретится с вами. Это поэтому Брикман спрятал здесь деньги. Эти деньги предназначены для оплаты сведений. Мой заместитель придет сюда за деньгами. Они пользуются вашей квартирой, как ящиком для писем. Им совершенно наплевать на тот риск, которому вы подвергаетесь.
Мала судорожно вздохнула.
— Они не имеют права так поступать! — продолжал Бордингтон. Вид этих стодолларовых билетов удручал его. — Если бы они спросили у вас, вы могли бы согласиться или отказать им, но нет. Видите… Они просто не обращают на вас внимания и им наплевать на то, что может с вами произойти. — Он наклонился вперед и похлопал по билетам. — Если Малих придет сюда и увидит эти билеты, вы на самом деле пропадете.
Она тоже была загипнотизирована видом этих билетов. — Что мы будем делать?
— С этими билетами, — продолжал Бордингтон тихим и настойчивым голосом, — у вас не будет проблемы покинуть Прагу. Вы сможете сделать себе паспорт и отправиться со мной в Женеву. Вы будете свободны. Это настоящее состояние! Мала оторвалась от созерцания билетов, чтобы посмотреть на него.
— Но эти деньги нам не принадлежат! Я не могу воспользоваться ими!
— Они не подумали о вас… почему же вам думать о них?
Деньги для них ничего не значат. Если мы возьмем эти, они заменят их другими. На эти деньги можно купить нашу свободу.
Мала колебалась, потом покачала головой.
— Нет! Положите их обратно… я не хочу их трогать!
Бордингтон посмотрел на нее, потом, видя решительное выражение ее лица, покорно пожал плечами.
— Хорошо… Вы глупы, но если вы не хотите обрести свободу, я ничего не могу сделать для вас.
— Нет, я не хочу их. — Она встала. — Я вас прошу, положите их туда, где вы их нашли. — Бросив последний взгляд на деньги, она медленно направилась к алькову. — Я лягу. — Она остановилась и посмотрела Бордингтону в глаза. — Согласна, я знаю, что я идиотка, но я не воровка!
— Бывают случаи, когда лучше быть воровкой, чем идиоткой.
