– Я уже был в Музее естествознания. Ты нарочно скрыла от меня. Вот Ленни Кригеру небось сказала бы.
– Мне не нравится Ленни.
– Ну да, а когда мы были у тебя в гостях, только на него и смотрела. И в школе я всего один раз застал тебя на лестнице, и то ты почти сразу сбежала. Хорошо еще проговорилась мне про музей.
– Теперь я сама рада, что проговорилась.
– Ленни тоже поедет в лагерь «Маниту». Он мне сказал.
– Знаю.
– Люсиль, – в отчаянном порыве спросил Герби, – будешь в лагере со
Опустив ресницы, она серьезно обдумала вопрос, потом открыто посмотрела ему в глаза:
– Буду, Герби. Ты мне нравишься.
Герби вновь торжествовал победу. Позиции, утраченные после случая с прической, были возвращены, и, более того, укрепились. Не зря все-таки пожертвовал «Зеленым лучником».
Их пальцы сплелись, они прислонились к прохладному стеклу, под которым покоились камни в последнем склепе гробницы, и в сладостной, сокровенной тишине покачивали руками взад-вперед Гробница полюбилась им не за художественные достоинства, а потому, что здесь им никто не мешал. Их вполне устроил бы и большой упаковочный ящик. Знай египетский художник, расписавший эти стены, что украшает любовное гнездышко для двух еврейских детей, которым спустя четыре тысячи лет не будет никакого дела до его творения, возможно, он не трудился бы так усердно и плодотворно над стойкостью своих красок.
Раздался нарочито громкий голос Клиффа: «Они точно там, в самом конце, миссис Гласс», – и дети быстро разняли руки. Мать Люсиль застала их за пристальным разглядыванием иероглифов. Герби как раз говорил:
– Интересно, кто-нибудь умеет читать эти завитушки. Твоя мама, наверно, знает. Ой, здравствуйте, миссис Гласс. Привет, Клифф. – Он повторил свой вопрос, и, пока они выходили в солнечный зал, мать Люсиль рассказала все, что знала про иероглифы.
– А теперь, – произнесла миссис Гласс, – что вы скажете насчет мороженого в вафельных фунтиках?
Вопрос вызвал бурю восторга. Выходя из музея, Герби спросил:
– Миссис Гласс, а вы объяснили Клиффу ту картину?
– Как ни странно, мы не смогли найти ее.
– Наверно, перевесили, – вставил Клифф.
– Я помню, когда мы уходили из того зала, туда шли два смотрителя со стремянками, – подыграл ему Герби.
– Странно, они обычно не меняют экспозицию по субботам, да еще в середине дня, – возразила миссис Гласс. – Но все же мы посмотрели несколько полотен, относящихся, как мне кажется, к тому же стилю барокко. Клифф задавал очень умные вопросы.
Мороженщик стоял в центре маленького торгового пятачка в парке. Миссис Гласс спросила три порции клубничного.
– Ну, мам, ты тоже себе возьми, – сказала Люсиль. Тогда ее мать рассмеялась и со словами «Ладно, разочек можно» спросила еще порцию шоколадного. Люсиль уплела мороженое в несколько приемов и выбросила фунтик, а мальчики равномерно облизывали шарики, вдавливая их внутрь фунтиков, потом обгрызали вафлю вместе с мороженым и наконец запихали в рот остатки лакомства. Миссис Гласс протянула мороженщику десятидолларовую бумажку, но тот возмущенно заявил, что у него нет сдачи.
– Какая досада. А у меня нет мелочи, и я не понимаю…
– Я заплачу, миссис Гласс, – изрек Герби и выложил две монеты по десять центов.
– Помилуй, Герби, не могу же я угощаться за твой счет, – заволновалась миссис Гласс.
– Не беспокойтесь, мэм, у меня еще много, – заверил ее Герби, чувствуя себя так, будто в нем шесть футов росту.
– У тебя очень добрая мама.
– Да, мэм.
Они пошли к метро. Клифф задержал Герби на несколько шагов и прошипел:
– Ты что, чокнулся? Мы же теперь без гроша.
– Не бойся, – шепнул в ответ Герби. – Она заплатит за нас в метро.
Однако он просчитался. На углу Лексингтон-авеню и 87-й улицы миссис Гласс обернулась к ним и вежливо извинилась:
– Жаль, что мы не можем взять вас с собой в центр. До свидания. – И не успели ошеломленные мальчики вымолвить хоть слово, как мать с дочерью исчезли в метро.
Братья сели на мель в десяти милях от дома.
– Довыпендривался, – сказал Клифф. – Что теперь делать?
– Ну откуда я знал, что она поедет в центр? Живут-то они не в центре, – вяло оборонялся Герби. Опьянение ролью кавалера, угощающего взрослого человека на глазах у своей подруги, сменилось головной болью от пустоты в кошельке.
– Далеко отсюда до дому? – спросил Клифф.
– Не знаю. Небось миль сто.
– Наверняка больше. Пешком не дойти.
Метро показалось ковром-самолетом, станции – оазисами в безбрежной пустыне. Имея горсть пятаков, мальчики могли без труда попасть в любой конец города, а без этих металлических кружочков, которые превращали их в могущественных джиннов, они были беспомощны. Они даже не знали, в какую сторону идти.
– Ну, может, встретим кого или еще что придумаем, – сказал Герби.
Но мальчики никого не встретили и ничего не придумали. Полтора часа прошло в бесцельном хождении туда-сюда по Лексингтон-авеню. Стало смеркаться; повсюду вдруг разом вспыхнули фонари; подул свежий ветерок. Братья, измученные и голодные, прильнули к окну кафетерия и загляделись на мармиты, уставленные горами посуды с горячей снедью.
– Целую лошадь сейчас съел бы, – вымолвил Клифф.
– А я слона, – отозвался Герби.
– А я двух слонов.
– А я сандвич из двух мастодонтов со слоном, – сказал Герби, однако на сей раз играть в кто кого перехвастает было неинтересно, и они не стали продолжать.
– Клифф, – произнес, помолчав, Герби, – извини, я поступил, как последний лопух.
– Да ладно, Герби, брось ты. Только вот матери наши будут волноваться.
Скрепя сердце Герби приблизился к проходившему мимо краснолицему толстяку:
– Мистер, у нас с кузеном нет денег на проезд. Вы не могли бы одолжить мне десять центов и дать свой адрес…
– Поди прочь, попрошайка, – бросил толстяк, как бы не видя Герби, и заспешил своей дорогой. Наш упитанный коротыш, как был в новом чистеньком костюмчике, сел на край тротуара, сдвинув шляпу на затылок, – воплощенная безысходность. Клифф опустился рядом на корточки.
– Клифф, нам надо домой. Давай попросим полицейского.
– К полицейскому я даже близко не подойду, так и знай.
– Ну, может, он просто даст нам денег на дорогу.
– Нет уж, парень. Обойдемся. Я – против.
Страх Клиффа объяснялся тем, что с самого раннего детства, всякий раз, как он не слушался или отказывался есть, мать пугала: мол, позовет полицейского, и тот заберет его. Поэтому полицейские представлялись мальчику сущими дьяволами.
– Ну, знаешь, я предложил, – не сдавался Герби. – Придумай что-нибудь получше.
– Айда в метро, – сказал Клифф.
Братья вприпрыжку сбежали по лестнице под землю и через минуту стояли у турникетов. Мимо торопливо сновали взад и вперед люди под лязгающее, дробное щелканье – музыкальный фон, без
