– Если верить девице, у нападавшего был внушительный животик, какой отрастает годам к пятидесяти, а это уж никак на тебя не похоже, – изрек Фризби. – Если хочешь знать мое мнение, ей еще повезло, мог бы и прихлопнуть там же.
Когда Фризби ушел, Энсон заказал обед. То, что преступника еще не нашли, обрадовало его, но ведь до пятницы этого малого могут арестовать, по меньшей мере, раз десять!
К половине восьмого вечера Энсон наконец добрался до дома Барлоу и поставил машину в гараж. Мэг открыла ему, не дожидаясь стука. Энсон увидел, что она бледна и ее глаза опоясаны темными кругами.
– Что с тобой? – озабоченно спросил он.
– Я всю ночь не сомкнула глаз! Ты думаешь, что можно спокойно спать под одной крышей с человеком, которого собираешься убить?
Энсон пожал плечами. Она уселась на тахту и обхватила руками колени.
– Я не могу поверить, что это произойдет уже завтра, Джон…
– Все будет зависеть от тебя, – сказал Энсон, усаживаясь рядом с ней. – Если тебе удастся заманить Фила в парк, то дело в шляпе.
– Да, мне это удастся, – ответила Мэг, – мы поедем обедать в «Постоялый двор», а потом я потащу его за город, чего бы это ни стоило.
– Вчера вечером я ездил на разведку, – произнес Энсон, – там на дороге есть телефонная будка в восьмистах ярдах от поляны. Я буду ждать в ней. Позвони[1] и предупреди меня о прибытии на место. Если Фил заупрямится и все сорвется, тоже позвони, чтобы я не торчал там зря. – Он вытащил из портфеля листок бумаги. – Вот номер этой кабины. Я буду в ней с десяти вечера.
Она положила бумажку в сумочку.
– Когда вы приедете в рощу, ты останешься в машине, но опустишь стекла.
Мэг вздрогнула:
– Хорошо…
– Как только я разделаюсь с ним, – продолжал Энсон, пристально глядя на нее, – придет твой черед.
Он положил ладонь на ее руку:
– Мне придется быть жестоким, Мэг. Никаких симуляций… Ты должна мужественно вытерпеть все это, понимаешь? Ни у Мэддокса, ни у полиции не будет серьезных подозрений, если медицинская экспертиза подтвердит наличие тяжких телесных повреждений и факт изнасилования.
При этих словах Мэг поежилась, но воспоминание о Джерри Хогане заставило ее утвердительно кивнуть.
– От парка до шоссе около четырехсот ярдов, – продолжал Энсон. – Ты должна будешь проползти это расстояние и остановить какую-нибудь машину. Хотя нет, лучше просто лежи на шоссе, притворившись, что в обмороке. И помни: никаких показаний, пока не получишь моих цветов. Пришлю розы – значит, все в порядке; гвоздики – продолжай молчать, поняла?
– Да.
– Врач не разрешит полиции приставать к тебе с расспросами, пока ты не придешь в себя, так что особенно бояться нечего.
Она испуганно взглянула на него.
– Ты уверен, что все пройдет хорошо и у нас будут деньги?
– Уверен, – ответил Энсон, – все продумано до мелочей. Ты обратишься за страховкой, и Мэддокс поймет, что деваться некуда. Отказавшись платить, он подорвет репутацию компании. К тому же я настрополю газетчиков… Словом, все будет в порядке, и мы сорвем куш без особого труда.
– Даже не верится, – сказала Мэг, все время думая о Хогане.
– Через две недели у тебя будет пятьдесят тысяч долларов! Мы уедем вместе…
Энсон встал.
– Главное – не забыть револьвер, – сказал он, открыл ящик буфета, взял деревянную коробку и вытащил «кольт» с шестью патронами.
В половине шестого в пятницу Энн Гервин закрыла пишущую машинку чехлом, собрала со стола все бумаги и засунула их в шкаф.
– Пора заканчивать работу, мистер Энсон, – сказала она, беря сумочку, – уже половина шестого.
– Идите одна, Энн, – улыбнувшись, сказал он, – мне нужно еще доделать кое-какие мелочи.
– Может быть, вам нужна моя помощь?
– Нет, это не срочно. Мне просто некуда сегодня спешить, только и всего.
Когда Энн ушла, Энсон собрал в папку бумаги со стола, достал из ящика купленные накануне контактные часы, прочел инструкцию и включил механизм в сеть, подсоединив к выходу шнуры от магнитофона и настольной лампы. Потом он установил пятиминутный интервал на включение и стал ждать. Через пять минут зажглась лампа и заработал магнитофон, воспроизводя записанный накануне стук машинки. Энсон отрегулировал звук таким образом, чтобы его было слышно в коридоре. Спустя еще пять минут магнитофон отключился, лампа погасла. Установив на циферблате 9 часов 30 минут, он еще раз убедился, что устройство работает исправно, запер кабинет и спустился в лифте в вестибюль, где Джесс Джоун читал вечернюю газету.
– Значит, как договорились, Джесс, – бодро сказал ему Энсон, – сегодня я задержусь подольше, ладно?
