мозаикой. Это была часть строения, недавно целиком отрытого немецкими археологами. Это настоящий дворец[10] с огромными колоннами из кирпича-сырца и стенами с панелями. Даже столь прозаический материал, как глина, был в нем совершенно преображен наружной облицовкой. Колонны и стены, густо обмазанные илом, были сплошь утыканы такими же конусами из обожженной глины, какие мы нашли в Уре. Каждый конус был глубоко воткнут в штукатурку так, что снаружи торчал только его тупой конец. Все конусы соприкасались друг с другом и были подобраны по цвету таким образом, что создавался искусный узор из треугольников, зигзагов, ромбов и прочих фигур, сочетающихся в бесконечном разнообразии по всему зданию. Все это дает нам основание утверждать, что зиккурат в Уре уже существовал в эпоху Джемдет Насра. Он стоял на высокой искусственной платформе — мы нашли ее подпорную стену — и был изукрашен мозаикой из разноцветных конусов. Чтобы привести пример величественной архитектуры этого раннего периода, мы вынуждены ссылаться на Варку. Зато в Уре сохранилось кладбище с массой домашней утвари.
Глубокие раскопки на царском кладбище обнаружили не только могилы периода Джемдет Насра. В слое мусора, в котором находятся захоронения раннединастического периода, мы обнаружили массу древнейших табличек с письменами и оттисками печатей.
Обычно мы сопоставляли печати с письменными документами. Для большинства исторических периодов такой метод естествен и правилен. Однако следует учесть, что печати как знак или клеймо определенного владельца появились на много столетий раньше письма. По сути дела такие печати существовали уже в каменном веке!
Оттиски печатей, найденные нами в слое мусора, находились на глине, которой запечатывали сосуды. Горлышко сосуда завязывали тряпкой, обмазывали глиной и сверху прикладывали к влажной глине печать. Некоторые печати имели простейшие геометрические контуры, на других были изображены фигурки людей или животных Постепенно рисунок печатей становился все искуснее и сложнее. В нем появились явно условные символические знаки, которые повторяются в различных сочетаниях. Это уже начало письменности. Наши оттиски печатей графически воспроизводят подробности эволюции шумерийского письма.
Чтобы добыть как можно больше столь важных предметов, в раскопочный сезон 1932–1933 гг., мы снова вернулись на то же место и почти сразу же нашли таблички и оттиски печатей. Но здесь слой был относительно тонок, и под ним начиналась обычная мешанина древних отбросов и мусора, в которой трудно найти что-либо интересное. Мы надеялись только, что ниже окажутся другие могилы, а потому решили дойти до стерильного слоя. Одновременно такой разрез подтвердил бы результаты предшествующих раскопок и ранее выдвинутые предположения. Итак, мы продолжали раскопки вглубь.
На сто двадцать сантиметров ниже слоя с оттисками печатей мы натолкнулись на множество перевернутых вверх дном больших глиняных сосудов грубой ручной лепки, типичной для периода Джемдет Насра. Еще на шестьдесят сантиметров глубже оказались могилы того же периода, с которыми эти сосуды были связаны каким-то погребальным ритуалом. Могилы, по большей часта довольно бедные, располагались тесно рядом и одна над другой. В самой нижней мы нашли глиняные вазы с чернокрасным орнаментом по светло-желтому фону. Точно такие же вазы были обнаружены в самом Джемдет Насре.
Это открытие было настолько значительным, что встал вопрос о продолжении раскопок в широких масштабах. В следующий сезон я приблизительно определил центр кладбища и, отметив здесь участок площадью около тысячи квадратных метров, приступил к раскопкам. Могилы находились на глубине восемнадцати метров от поверхности. Таким образом, новая шахта вполне могла соперничать с нашим большим котлованом.
У самой поверхности здесь лежит стена теменоса[11], воздвигнутая Навуходоносором[12], а внутри нее — несколько строений той же эпохи. Ниже располагаются в два слоя развалины касситских домов [13]. Более древний слой можно датировать приблизительно первым тысячелетнем до нашей эры. В этих развалинах выкопаны могилы с глиняными гробами персидского периода, и здесь же мы нашли несколько нововавилонских погребений, при которых труп укладывали в два больших глиняных кувшина, соединенных отверстиями. Под полом касситских домов, под кирпичными сводами или перевернутыми глиняными гробами лежали скелеты обитателей этих домов, похороненных в своих жилищах. Слои располагались в полном соответствии с исторической последовательностью эпох. Но затем строения исчезли. На протяжении всего периода расцвета Ура это место оставалось незаселенным и служило только для свалки строительного мусора[14].
Примерно на шесть метров ниже, в склоне холма из мусора располагались сотни могил времен Саргона Аккадского[15]. Это было продолжение большого кладбища, которое встречалось нам при раскопках в предыдущие сезоны. Под ним мы нашли также расположенные по склону гробницы царского кладбища и, наконец, ниже края уже знакомого нам слоя с печатями — кладбище периода Джемдет Насра, где могила громоздилась на могилу так, что в некоторых местах встречалось до восьми этажей, причем нижний был выкопан в илистых наносах потопа.
Так как кладбище было очень старым и могилы располагались одна над другой, большая их часть, пожалуй две трети, совершенно разрушилась. Натыкаясь на старое захоронение, могильщики похищали из него все, что представляло хоть малейшую ценность, и без всякой жалости уничтожали остальное. Тем не менее нам удалось обследовать в общей сложности триста пятьдесят могил.
В большинстве случаев тело покойного заворачивали в циновку. По сути дела, это было общим правилом. Правда, иногда мы отмечали «простые захоронения»: в них не оказывалось циновок. Но это, по- моему, объясняется тем, что непрочные ткани просто истлели и совершенно распались. Из всех могил только в одной скелет лежал в прямоугольном сплетенном из прутьев гробу.
Почти все могилы одинаково ориентированы приблизительно с северо-северо-востока на юго-юго- запад, но такое одинаковое расположение, по-видимому, объяснялось только необходимостью всемерно экономить место на переполненном кладбище. В могилу же покойника клали головой в любую сторону.
Интересно отметить положение тела. Если в могилах Эль-Обейда умерших укладывали на спину, а в гробницах царского кладбища на бок, в позе спящего с чуть согнутыми в коленях ногами, здесь скелеты были буквально скрючены: голова свешивалась на грудь, ноги подогнуты так, что бедра образовывали с телом прямой угол, в отдельных случаях колени подтянуты прямо к лицу, а пятки касались крестца. В руках покойник, как правило, держал чашку или другой какой-нибудь маленький сосуд. Если не считать этой чашки, перед нами эмбриональное положение — «как вышел человек из чрева матери, так пусть и уходит в тот мир, из которого пришел». Такая поза покойного связана с торжественным ритуалом, продиктованным религией. Всякое изменение этой позы свидетельствует о смене религии. Таким образом разница между захоронениями периодов Джемдет Насра и Эль-Обейда, с одной стороны, и царским кладбищем — с другой, говорит о резкой смене исторических эпох и, возможно, даже о захвате страны чужеземцами.
Подобный вывод подтверждается и другими фактами.
Хотя могилы и располагались непосредственно одна над другой, их нельзя отнести к одному времени. Нижние могилы, разумеется, древнее. Внутри общего периода нам удалось установить последовательность наслоений этого кладбища. По погребальной утвари, различной в разных слоях, можно проследить значительное развитие культуры, потребовавшее немало времени. Многие сосуды, типичные для нижних могил, совершенно исчезают в верхних. Между ними находятся слои, в которых старые сосуды уже почти не встречаются, а новых тоже еще нет: в могилах этого промежуточного периода вместо глиняной посуды преобладает каменная. Наконец, в третьем слое появляются глиняные сосуды совершенно нового, доселе неизвестного типа.
Сначала нам все время попадались большие глиняные сосуды, на горловины которых были надеты опрокинутые простые серые чаши. По типу эти сосуды относятся либо к изготовленной в дымовых печах «копченой» посуде, либо к перекаленной красной. Вместе с ними встречались и простые чаши или пиалы из белого известняка.
В следующем слое каменная посуда гораздо многочисленнее и разнообразнее, а среди глиняной много сосудов «в рубашке». Такую посуду изготовляют следующим образом: готовое изделие погружают в жидкую глину другого сорта и цвета, а затем образовавшуюся «рубашку» процарапывают, чтобы сквозь узор просвечивала глина, из которой вылеплен сосуд. Такая «рубашка» образует на сосуде чуть заметный рельеф, отличающийся по фактуре и цвету от фона, и создает незатейливый, но довольно приятный
