немалое место в них отводилось Ладе Зортаг… Вот только Лада ничего не знала об этом, замкнутая в коконе своего мирка, средоточием которого был сын, и робкие попытки налаживания контактов со стороны соседей и знакомых она встречала с таким равнодушием, что напрочь отбивали охоту к возобновлению таковых.
И в этот день она не замечала устремленных на нее взглядов; словно завороженная, шла она к океану и только однажды остановилась. В этот момент разошлись, как год назад, облака над островом, и чистый, ясный солнечный свет озарил сумрачный пейзаж, враз преобразив его.
Лада порывисто вздохнула. Какой-то мучительный процесс начался в ее голове, что-то словно сдвинулось в ней…
Вот и океан. Начался отлив, морской берег обнажался, оставляя на мокром песке груды водорослей и кой-какую живность, спешившую за отступающей водой.
Что-то должно было произойти… прямо сейчас… сердце трепетно забилось, точно пойманная в сети птица, в глазах вдруг потемнело… она услышала тихое басовитое гудение… а затем кто-то окликнул ее по имени.
Она обернулась, обмерев…
Перед ней стоял… как бьется сердце!.. мужчина в одежде воина… худощавый, выше среднего роста… с острыми чертами лица и серыми, с отливом в синь глазами… такими глубокими, такими близкими и родными глазами…
— Лада! Что с тобой?! Ты… не помнишь меня?
— Н-нет, — запинаясь, пробормотала она, крепче прижимая сына к груди.
— Ну, постарайся! Ведь это же я… Ну, Ладушка!
Лада еще никак не могла вспомнить, хотя внутри нее все дрожало от пугающе-сладкого и щемящего предчувствия и вот-вот грозило взорваться всплеском чего-то непредставимого; и только когда малыш вдруг протянул ручонки к незнакомцу, засмеялся и отчетливо произнес свои первые слова на этом свете: «Па-па», — словно что-то лопнуло багрово у нее в голове, все помутилось перед глазами, будто что-то злобное и жестокое, таящееся до поры, попыталось набросить на нее смертную сеть… но уже волна ярчайшего, звенящего света выплеснулась и напрочь вымела, выжгла мерзкую и страшную паутину из ее мозгов, калейдоскоп лиц и событий бешеным хороводом завертелся в сознании, воскрешая, освобождая исстрадавшуюся память от черного заклятия, и пронзительный ликующий крик взметнулся ввысь и разнесся над поселком и дальними холмами и долинами острова:
— Рангар! Мой Рангар вернулся!
________________________
Библиотека «Книга — людям»
Примечания
1
Почти все большие города на Коарме имели единообразную планировку: в центре находилась большая Площадь с культовыми и правительственными учреждениями, вокруг которой концентрическими окружностями располагались улицы — кольца; ближайшая к Площади улица называлась Первым Кольцом и т. д. Чем выше было занимаемое горожанином положение, тем ближе к Площади он жил. Радиальные улицы назывались лучами. От Площади отходило ровно семь Главных Лучей: Первый Главный Луч, Второй Главный Луч и т. д. Лучи, начинавшиеся на кольцах, именовались так: Второй Луч Четвертого Кольца, Девятый Луч Одиннадцатого Кольца и т. п.
2
разумно обоснованный, целесообразный (лат.)
3
иначе — додекаэдр; его гранями являются правильные пятиугольники; что касается пентаэдра, то есть правильного пятигранника, то, как известно, в трехмерном пространстве такого не существует
