Сарум?
– Я могу завтра отправиться на север, – предложил Пеллинор. – Я совсем не против еще одного дня в дороге… моей лошади нужно размяться, – добавил он, потягиваясь своим необъятным телом.
– По-прежнему ищешь приключений? – беспечно спросил Артур, но лицо его было серьезным.
– Как всегда, – подтвердил Пеллинор, просовывая пальцы под ремень и глубоко вздыхая.
– Итак, гостей с юга мы учли, тех, кто едет в Винчестер, тоже, а Пеллинор отправится на поиски Владычицы, – говорил Мерлин, аккуратно загибая пальцы. – Остается только решить, кто на рассвете проводит Гвиневеру на обряд подготовки. Жениху этого делать нельзя, с ней должен быть кто-то из родных…
Первым моим желанием было пригласить Бригит, мою самую близкую подругу и единственную, кого я здесь могла бы назвать родственницей. Но Бригит не была ни мужчиной, ни язычницей, и я промолчала.
– Я почту за честь, если госпожа позволит сделать это мне, – медленно сказал Пеллинор, обращаясь к чародею, и его большое лицо было серьезным. – Я могу с первыми лучами солнца доставить ее к жрице, а потом уехать искать Владычицу.
Мерлин задумался, его взгляд затуманился и стал рассеянным, как у Кети, когда она заглядывала в будущее. Над деревьями бесшумно пролетела сова, и ее полет был отмечен только слабым шевелением листьев. Лицо чародея было бесстрастным, ибо, и что бы он ни увидел в будущем, остальные этого знать не могли.
– Ты не против, Артур? – спросил Мерлин, и, когда мой жених кивнул, повернулся к Пеллинору.
– Провожать невесту в день ее благословения – очень большая ответственность, и с этого момента ты становишься ей почти кровным родственником. – Мудрец пристально посмотрел на воина. – Ты согласен отныне нести ответственность за ее благополучие?
– Господин, – мрачно ответил Пеллинор, – я рос со старыми богами, и мое предложение совсем не бездумно. Но, поскольку самая прекрасная женщина в стране предназначена для ложа моего суверена, лучшее, на что я могу надеяться, это возможность считаться ее дядюшкой в будущем.
Я скорее предпочла бы увидеть Пеллинора в качестве родственника, поклявшегося оберегать меня, чем назойливого почитателя, преследующего меня по пятам, и поэтому в наших обоюдных интересах было принять его предложение. И я охотно согласилась, а когда совет закончился и Артур пошел провожать меня к шатру, он по дороге высказал ту же самую мысль.
– Мне бы не хотелось драться с Пелли, защищая твою добродетель и мои права. Вряд ли я вышел бы победителем.
С этими словами он протянул руки и по-хозяйски обнял меня. Объятие было более страстным, чем нежным, будто он хотел навсегда оставить на мне свою метину. Я почти задохнулась, удивленная, но не разочарованная его пылом.
Лавиния тревожно нахмурилась, узнав о том, что было задумано на завтра. По ее убеждению, языческие обряды опасны и для тела, и для души, и никакие доводы не смогли успокоить ее. Даже Бригит, расчесывая мои волосы, наклонилась ко мне поближе и спросила, не хочу ли я, чтобы она завтра сопровождала меня.
– Это языческий обряд, Бригит, и ты не можешь быть допущена к нему, – напомнила я, тронутая ее предложением. – Я не боюсь их, и о них нельзя говорить нигде за пределами святилища. Но я не видела ни одной молодой женщины, которой эти обряды причинили бы вред. Я знаю старых богов всю свою жизнь и не думаю, что они обидят меня сейчас.
На этом мы и порешили, и я заснула с чувством, что меня защищают и обо мне заботятся все, включая и самого Артура.
34
НИМЮ
Пеллинор и друид пришли за мной на следующее утро, пока земля тихо вздыхала во сне. Невысокий человек поднял над головой фонарь с роговыми пластинками, пока Пеллинор придерживал для меня полог шатра. Оба очень серьезно поздоровались со мной. Бригит обняла меня на прощание, а Винни перекрестилась и пробормотала торопливую молитву, и мы тронулись в путь.
В воздухе висела легкая дымка, затуманивающая края убывающей луны. Я не люблю смотреть на убывающую луну, мне всегда кажется, что ее кто-то обидел, но сейчас, оглядываясь вокруг, я была потрясена красотой земли в странном, размывающем очертания тумане. Это был не плотный, тяжелый туман Харднотта, не слоистые испарения пустынных болот, плывущие вверх, а редкая пелена, ласково укутывающая землю, приглушающая звуки и до неузнаваемости меняющая форму и контуры предметов.
Большинство людей в лагере еще спали, хотя то здесь, то там возле тлеющих углей кострищ возникали неясные фигуры. Мы словно превратились в невидимок, потому что никто не заметил, как мы тихо пересекли гигантский круг Эйвбери.
Громадный ров был полностью скрыт тьмой, зияя, как бездонная черная яма, по обе стороны от настила, и я старательно держалась в центре натоптанной тропинки, чтобы не слишком приблизиться к краю темной бездны.
За возвышающейся насыпью в бледном лунном свете обрисовался двойной ряд камней. Они выступали из тьмы по два, широкий и узкий, высокий и приземистый, образуя дорогу, уходящую в туман.
– Внемли силе парного, – шептал жрец, указывая на камни, пока мы безмолвно шли между ними. – Материя и пространство, хаос и порядок, мужское и женское начало. Сейчас, дитя, ты идешь по дороге, ведущей от чрева всех матерей туда, где рождалась Вселенная. Думай о богине и не бойся.
С деревьев доносились разноголосые птичьи трели, превращаясь в гимн рассвету. Неподалеку на прогалине разливался соловей, его громкая мелодия заглушала пение остальных птиц.
Мое сердце подпрыгнуло, потому что я вспомнила Артура и сад на вилле.
Дорога вела к буковой роще на вершине холма. Какие-то зловещие бледные призраки плавно скользили в темноте под деревьями, и, когда мы остановились на опушке леса, радость птичьих песен сменилась тихими шепотами, окружавшими нас.
– Гвенхвивар, Гвенхвивар, Гвенхвивар, – слышалось в этих шепотах мое имя, переиначенное на местный лад. – Белая тень Кумбрии, добро пожаловать в святилище.
Эти слова прозвучали тихо и гулко, отдаваясь эхом, то громким, то угасающим, потому что богиня была повсюду. Я чувствовала, как она кружится вокруг нас, поднимая крылья и скользя над своим народом, медленно превращаясь в жрицу в белых одеждах, идущую нам навстречу и протягивающую руки в благословляющем жесте.
Когда мое имя перестало звучать в воздухе, девушка, стоявшая перед нами, заговорила легко и дружелюбно.
– Кто привел эту женщину для обряда посвящения? – спросила жрица.
– Пеллинор из Рекина, – ответил мой сопровождающий тихо и почтительно, становясь рядом со мной.
– А кем она тебе приходится?
– Она моя подопечная, духовная племянница и будущая верховная королева.
Ответ был явно неожиданным, и жрица с любопытством смотрела то на меня, то на Пеллинора.
– Ты можешь поручиться за нее?
– Полностью, – уверенно ответил Пеллинор. – По моим наблюдениям, она очень подходит для предстоящего брака. Мерлин убежден, что для предлагаемого союза нет никаких препятствий, и она выбрана в соответствии с желаниями короля.
Девушка пристально посмотрела на воина и кивнула.
– Ты готов поручиться, что она не нарушит клятву?
– Любым способом, какого потребует богиня, – ответил он не колеблясь. Я украдкой взглянула на своего поручителя, пораженная ответственностью, которую он брал на себя. Должно быть, он заметил мой взгляд, потому что ухмыльнулся и добавил: – Хотя я предпочел бы сохранить в целости свой признак мужского достоинства. Жрица тихо засмеялась.
– Не бойся, наша богиня не требует таких жертв в отличие от Сибилл.
