— Дело не в этом. Я холост и один в доме. Даже Сэм спит в мансарде, над гаражом.
— О Господи. — Она отмахнулась от этого, как от пушинки. — Роль дуэньи вполне сыграет ваша собака.
— Ну… э-э… а разве ваша семья не будет тревожиться из-за того, что вы не ночуете дома?
В ответ раздался сдержанный смешок:
— О, уже три дня, как они в Нью-Мексико. К тому времени, когда они узнают, что я не ночевала дома, я давно буду под родной крышей.
Холмс с Сэмом переглянулись.
— Приготовь для леди ту комнату на первом этаже, в которой есть кровать, Сэм, — решил он наконец.
— Меня зовут Фредди Кэмерон, — представилась сидевшая в кресле девушка, сейчас очень похожая на ребенка. — Знаете, краткая форма от Фредерики.
Они молчали, дожидаясь, когда Сэм приготовит комнату. Холмс сидел, уставившись в пол, а она глядела на него во все глаза с неподдельным, по-детски наивным обожанием.
— Зачем вам нужны все эти винтовки и дробовики, что вон там в углу?
— Когда не работаю, я много охочусь.
— Они заряжены?
— Разумеется, заряжены. — Он помолчал, потом добавил: — От них ужасная отдача, когда стреляешь.
— Спокойной ночи, мистер Холмс, и вам, леди, — крикнул Сэм, выходя из дома. Парадная дверь за ним захлопнулась.
Тишина стала чуть ли не пушистой, как будто ее можно было погладить.
— Почему бы нам не поговорить? — предложила девушка примерно через четверть часа.
Его настороженно-подозрительные глаза мгновенно переместились на нее, затем, словно в поисках ответа, снова уставились в пол.
Она сгорбила плечи, оглянулась.
— В этом доме что-то… действует на тебя. Такое ощущение, словно что-то должно случиться.
— Совершенно верно, — кратко согласился он, встал и без единого слова оставил ее одну.
На верхний этаж он поднимался чуть ли не с мучительной неторопливостью, голова опущена, как будто он сосредоточенно к чему-то прислушивался.
В камине треснуло остывающее полено, плечи у него распрямились, затем снова расслабились. И тут же снова накатила противная гнетущая тишина и поглотила этот мгновенный звук. Дверь его комнаты где-то наверху закрылась.
Сэм вошел и обнаружил, что они сидят вместе за накрытым столом.
— Вот оно как! — в шутливом возмущении вскричал он, не в силах, однако, скрыть обиды.
— Сегодня утром все для него приготовил «бой» номер два. Только мне не повезло — есть он не желает, — доложила девушка.
— Он обдумывает сюжет, — предположил Сэм.
Холмс бросил на него растерянный взгляд, будто это замечание оказалось до смущения проницательным. Он молча наполнил блюдце из своей чашки, поставил его на пол. Овчарка подошла и с шумом вылакала молоко.
— Ну, сюжет уже готов? — поинтересовалась вскоре девушка.
— Не совсем, — ответил Холмс. Он смотрел на собаку. — Это придет позже. — Взял свою чашку, осушил ее, протянул к ней, чтобы она налила еще. Потом встал, кратко бросил: — До вечера, — и ушел в гостиную.
— Что он имеет в виду под этим «до вечера»? — небрежно спросила она Сэма. — Мне что, до вечера надо будет превратиться в невидимку?
— Сейчас он будет творить.
Сэм последовал за Холмсом — похоже, что его присутствие требовалось для того, чтобы привести все в порядок. Девушка наблюдала за ним из двери. Сэм передвинул «кресло для вдохновения», склонился над ним, ставя его с исключительной точностью.
— И оно каждый раз должно стоять на одном и том же месте? — недоверчиво поинтересовалась она. — Если бы вы не сдвинули его на два дюйма, он что, не мог бы думать?
— Ш-ш-ш! — перебил ее Сэм. — Если оно не в линию вон с тем диагональным рисунком на ковре, это отвлекает его.
Холмс стоял, глядя в окно, уже потерянный для мира. Он сделал резкое движение рукой — уходите, мол.
— Пойдем! Сейчас начнется!
Сэм чуть ли не с анекдотичной поспешностью вышел на цыпочках, безумно жестикулируя, чтобы и она уходила. Однако она постояла немного за закрытой дверью, подслушивая самым бессовестным образом. Голос Холмса доносился через дверь, он монотонно наговаривал в машину:
— Чинук ехал на собачьей упряжке по снежным пустыням, его лицо под меховой паркой превратилось в маску отмщения…
Но Сэм даже и тут не дал ей покоя:
— Не стойте так близко, не дай Бог у вас под ногой половица скрипнет.
Она неохотно отвернулась и заковыляла прочь, приволакивая ногу.
— Вон, значит, как это делается. И ничего не должно меняться, даже кресло должно стоять на том же месте?
Сэм с часами в руке остановился перед дверью, подняв руку будто для удара. Подождал, пока протикала шестидесятая секунда, и резко опустил кулак.
— Пять часов! — предупреждающе воскликнул он.
Холмс вышел из комнаты: измученный, волосы взлохмачены, сорочка расстегнута до самого низа, манжеты тоже, ремень висит, даже шнурки развязаны.
Сидевшая у самого входа под оленьими рогами, служившими вешалкой для шляп, чопорная, скромная, как мышка, женщина средних лет встала. Плохо скроенный твидовый костюм, очки в стальной оправе, седеющие волосы простым узлом стянуты на затылке.
— Мистер Холмс, я новая машинистка. Мистер Трент выражает надежду, что я окажусь более добросовестной, чем та, которую он присылал до меня.
Привлеченная шумным появлением Холмса из гостиной, девица Кэмерон возникла в дверях своей комнаты напротив.
— Боюсь, мне уже нанесен ущерб, — сказал он, окинув женщину взглядом. — Вы приехали, чтобы остаться?
— Да. — Она указала на внушительных размеров кожаный саквояж, лежащий у ее ног на полу. — Мистер Трент объяснил, что работу придется выполнять у вас в доме.
— Ну, я рад, что вы добрались сюда. Я уже наговорил в машину шесть глав. Не знаю уж, насколько вы сноровисты, но вам понадобится по меньшей мере три-четыре дня, чтобы догнать меня.
— Я скорее аккуратна и добросовестна, нежели быстра, — чопорно довела до его сведения машинистка. — И горжусь тем, что в моей машинописи никогда даже запятой не бывает не на месте. — Она вяло сложила руки, потом неопределенно развела ими.
— Сэм, отнеси… я не расслышал вашего имени.
— Мисс Китченер.
— Отнеси саквояж мисс Китченер в комнату на втором этаже.
Девица Кэмерон, прихрамывая, подошла к Холмсу, всем своим видом выражая неодобрение:
— Стало быть, у нас временно побудет Лидия Пинкхэм.[4]
— Вы, похоже, сердитесь.
— Сержусь. — Причем она совершенно не играла, она вся так и кипела. — Женщине нравится заправлять домом. Все было идеально.
