Соколова: Только не герою публикации! Владимир Владимирович не был так эмоционален со времен «мочить в сортире». «Терпеть не могу тех, кто лезет со своим гриппозным носом и эротическими фантазиями в чужую жизнь»... Кстати, Александр Евгеньевич, говорят, вы в тот момент болели гриппом?
Лебедев: Это Путин не про меня сказал. Это образ такой собирательный. Но мои враги и эту фразу президента использовали против меня. Те, кто подстроил всю эту провокацию с публикацией статьи.
Собчак: И кто же эти негодяи?
Лебедев: Лужков Ю. М.
Соколова: О, я так и вижу, как маленький лысый человечек под покровом ночи крадется в типографию и там корявым почерком пишет крамольную заметку в газетку...
Лебедев: Ну почему же в типографию? Есть более тонкие способы.
Собчак: Вы считаете, коварный мэр подкупил журналистов?
Лебедев: Я этого не утверждаю, но факты...
Соколова: Бинго! Разумеется, виноваты продажные журналисты. Эти нищие, алчные, беспринципные люди...
Собчак: Алкоголики притом...
Лебедев: Вы смеетесь, а между тем после упомянутых событий часть редакционного коллектива до сих пор беспробудно пьет и в сознание не приходит. Другая часть настучала друг на друга, кто-то кому-то дал в глаз. А третья настучала на весь коллектив и сейчас уже Кремлем взята на работу.
Собчак: А вы к какой части относитесь?
Лебедев: Я – ни к какой. Я издатель, а не журналист.
Соколова: А я – журналист. Поэтому у меня вопрос: зачем же вы наняли на работу таких подонков?
Лебедев: Отвечу вам словами товарища Сталина – у меня нет других писателей.
Соколова: А у меня есть. Только они не будут издавать газету «Московский корреспондент».
Лебедев: Почему?
Соколова: Потому что это очень плохая газета. Даже на фоне общей чудовищности современных российских массмедиа.
Лебедев: Я не согласен. «Московский корреспондент» был интеллектуальным таблоидом.
Соколова: С этого места поподробнее...
Лебедев: Это была попытка простым языком объяснить какие-то вещи московскому обывателю на понятном ему языке. Результатом я был недоволен, как и вы. Собирался перевести газету в еженедельный формат. Закрытие «Московского корреспондента» просто совпало со злосчастной статьей.
Соколова: Да? А я слышала, вы ее закрыли, потому что вам позвонил из ФСБ человек на букву П. А потом еще из Кремля человек на букву...
Лебедев: Нет! Я ее сам закрыл. Этим жестом я признал, что беру на себя часть ответственности, хотя я ничего не знал про статью.
Собчак: Ты знаешь, Ксюш, я думаю, что Александр Евгеньевич говорит нам правду. И становится первым в мире человеком, который сам потопил корабль, не дожидаясь, пока по нему выстрелят из пушки.
Соколова: Отнюдь, дорогая! В последние годы мне пришлось наблюдать множество аналогичных суицидальных актов. Правда, мне они кажутся скорее сексуальными. В том смысле, что кровавый режим еще даже не нагибал, а представители независимой прессы уже портки спустили и в красивой позе стоят...
Собчак: Ну вот хотя бы кто-то заговорил про секс в нашей острой политической колонке. А раз так, давайте, Александр Евгеньевич, представим некую совершенно фантастическую ситуацию. Если бы вас захватили бандиты и сказали: «Лебедев, либо расстрел, либо тебе нужно выбрать одну из наших красавиц- спортсменок к себе в сожительницы или хотя бы на одну ночь». Вот эти прекрасные женщины. Ксюша, передай, пожалуйста, Александру Евгеньевичу фотографии.
Лебедев: Это – провокация! Я же говорил, чтобы не было никаких гимнасток!
Собчак: Тогда – расстрел. Потом, разве мы вам чтото неприличное предлагаем? Вот посмотрите, Чащина. Фигура, кстати, бюстгальтер модный. Вот депутат Госдумы Хоркина живописно раскинулась на диване...
Лебедев: А почему я должен обязательно спортсменку называть?
Собчак: Потому что спорт – это актуально. Мне кажется, в нашей стране спорт вообще становится супертрендом. В частности, женская гимнастика. Как вы думаете, почему столько гимнасток в Госдуме?
Лебедев: В свое время я устал отвечать на вопросы, почему в Госдуме и вообще во власти так много чекистов.
Соколова: А мне кажется, чекист и гимнастка – это вообще идеальный симбиоз. Такие сверхлюди- символы, рабочий и колхозница времен суверенной демократии. Он защищает родину, а она упражняет растяжку и прекрасно варит борщ.
Собчак: Александр Евгеньевич, а вы согласны с тем, что все спортсменки – дуры?
Лебедев: Вы же сами сказали, что среди них есть депутаты Государственной Думы.
Собчак: Чемпионки, красавицы, умницы! Что же вам мешает сделать выбор?
Лебедев: Я выбираю расстрел.
Собчак: Уппс...
Лебедев: Но прошу потом занести в протокол, прежде чем быть расстрелянным, я выступил с высокой оценкой красавиц-спортсменок, которые были мне представлены, и всех российских девушек вообще. Но я – однолюб, я решил выбрать приговор.
Соколова: Александр Евгеньевич, как долго вы прослужили в СВР?
Лебедев: 12 лет.
Соколова: Чувствуется. «Я люблю всех российских женщин» – именно так ответил президент Путин, когда его спросили, собирается ли он разводиться и жениться на Кабаевой.
Лебедев: Я расскажу вам анекдот. Идет в ставке Гитлера обсуждение плана «Барбаросса». За столом сидят Гитлер, Борман, Гимлер и так далее. Вдруг входит симпатичный мужчина в форме полковника, расталкивает всех, подходит к столу, сгребает все карты в авоську. Видно, что на руке у него татуировка, а сзади парашют волочится. Собрав все в авоську, он выходит. Первый от шока отходит Гитлер и говорит: «Это кто?» Борман отвечает: «Штирлиц». «А кто это?» – «Советский разведчик». – «И вы позволили ему забрать секретные документы?!» – удивляется фюрер. «Да мы много раз пробовали его схватить, а он всегда выкручивается». Вот.
Собчак: А я знаю другой анекдот. К дедушке приходит внук и говорит: «Дедушка, расскажи, как в немецком плену было?» Тот говорит: «А просто, внучек. Немцы нас собрали, построили в ряд и говорят: либо будем делать из вас пидарасов, либо расстреляем. Выбирайте». – «И что ты выбрал, деда?» – «Конечно, расстрел». В точности как вы.
Лебедев: Это вы от бессилия глумитесь. Все равно вам меня не поймать.
Собчак: Я все же сделаю попытку. Давайте представим еще одну фантастическую ситуацию. Мне кажется, в нашем случае это самый правильный формат разговора. Если бы вы были президентом и у вас были отношения с некой прекрасной спортсменкой, как бы вы отреагировали на скандальную публикацию какой-то полужелтой газеты?
Лебедев: Опять провокация. Ответь я, допустим, что не обратил бы внимания, получается, что я не согласен с позицией Путина. А скажи я, что применил бы к газете санкции, получится, что в заметке есть доля правды, а в стране существует цензура.
Соколова: Ну надо же, какая неожиданность!
Собчак: Вы отвечайте на вопрос.
Лебедев: Я бы сказал: зачем вы лезете со своим гриппозным носом в чужую личную жизнь.
Собчак: Спасибо. Вы ответили на вопрос.
Соколова: Александр Евгеньевич, вот вы взрослый, хорошо образованный, состоявшийся человек. Миллиардер. Дружите с Элтоном Джоном и Джоан Роулинг. Возглавляете благотворительный фонд совместно с Михаилом Горбачевым, строите детские больницы, театры, онкоцентры и выдвигаете вполне цивилизованные законодательные инициативы. Вы акционер «Новой газеты». Вы активно высказывались против инициативы депутата Шлегеля относительно поправок в закон о прессе, которые полностью уничтожают ошметки российской свободы слова. Скажите, вы всерьез полагаете, что можно одной рукой
