защищать свободу слова, а другой – закрывать собственную газету по звонку из Кремля?
Лебедев: Я сам закрыл газету. С учетом ряда дел, которые я не закончил, я не мог остаться в ситуации, когда я оскорбил президента.
Собчак: Оскорбили не вы, а газета. Вы же сами рассказывали нам, что не имеете обыкновения вмешиваться в редакционную политику.
Соколова: Тут дело не в том, кто кого оскорбил. Такие «оскорбления» выходят в наших газетах сотнями. И когда дело не касается «величества», никто за них никакой ответственности не несет. Иначе Глеб Пьяных получил бы уже три пожизненных. Дело в том, что парадоксальным образом ситуация с публикацией слуха в вашем таблоиде оказалась абсолютным показателем ситуации со свободой слова в стране. По-моему, Путин выдал такую эмоциональную реакцию, так как просто не ожидал, что кто-то отважится на нечто подобное. Забавно, тираноборцами, сами того не подозревая, оказались сотрудники малоизвестной желтой газеты. Это роковая случайность. Но вы, как издатель, публично ратующий за свободу слова, не должны были после этого закрывать газету. Тем самым вы признали, что принимаете правила игры, против которых боретесь.
Лебедев: Журналисты газеты действовали непрофессионально. Они не проверили информацию!
Собчак: А как ее в данном случае можно было проверить?! По-моему, все просто. Так, как вы, думают очень много людей, да, свободу слова у нас притесняют, это неправильно. Но почему я должен лезть на амбразуру? У меня дела, бизнес и т.д. Пусть кто-нибудь другой занимается.
Соколова: Никто, ни в какие времена не вправе требовать от обычных людей героического поведения. Поэтому мы не можем требовать от г-на Лебедева стать г-ном Ходорковским. Но мне интересно другое. Скажите, Александр Евгеньевич, вам вообще это все зачем? Откуда такая тяга к публичности?
Лебедев: Для меня политика – инструмент, который необходим, чтобы проповедовать какие-то свойственные мне ценности, ставить цели и решать задачи. Поверьте, я четко понимаю, что делаю.
Соколова: Это хорошо. Потому что со стороны ваши действия иногда не совсем понятны. Скажите, например, зачем весь город увешан билбордами в честь 15-летия «Новой газеты»?
Лебедев: А что такого?
Собчак: Да вот фото, где вы с Горбачевым, как бы это сказать... Вы так к Михаилу Сергеевичу льнете, так выглядываете из-за его плеча, что это выглядит просто смешно. Такая по-детски наивная жажда всенародной популярности.
Лебедев: Согласен, фотография неудачная, но это не важно.
Соколова: Вы правы. На этом билборде есть кое-что гораздо более важное. Это подпись внизу. И теперь, Александр Евгеньевич, я задам вопрос, ради которого пришла на интервью. Скажите, почему фамилия «Горбачев» написана строчными буквами, а «ЛЕБЕДЕВ» прописными?
Лебедев: Действительно? Странно...
Соколова: То есть это не вы распорядились?
Лебедев: Нет, не я.
Собчак: Снова провокация?! Враг не дремлет?
Лебедев: Вот именно!
Свой среди чужих
Борис Моисеев о том, почему геи – лучшие друзья девушек. Разумеется, после бриллиантов
Собчак: Боря, многие очень достойные женщины считают тебя своим другом. Как ты думаешь, почему они доверяют тебе сердечные тайны? Что в тебе есть такого, чего нет в большинстве мужчин?
Моисеев: Мне кажется, проблема мужиков в следующем. Они считают, женщины им должны на том основании, что у них есть член.
Собчак: Есть такая буква в этом слове.
Моисеев: Это называется жлобство – считать, что не ты должен женщине, а она тебе. Женщину надо просто любить и беречь – хотя бы на том основании, что это не ты ей, а она тебе детей рожает, принимая муки нечеловеческие.
Собчак: Ты даже не представляешь, как мало мужчин в состоянии это оценить.
Моисеев: Так я про это и говорю! Почему отношения рушатся? И семейные, и человеческие? Потому что большинство придурков не понимают, что семья – это не просто «фак» делать. Семья – это духовное начало всего.
Собчак: Мне кажется, все дело действительно в факторе члена. Просто по факту его наличия мужчина не в состоянии понять женщину. И наоборот. Ты согласен?
Моисеев: А ты задумывалась почему?
Соколова: Может, это вообще фатально? И взаимопонимание между полами изначально не нужно и не запрограммировано, как осложняющее процесс детопроизводства?
Моисеев: Я думаю, природа тут ни при чем. Просто большинство мужчин считают, что х... – их самое большое достояние. А если у него еще пара золотых монет заводится – самооценка просто зашкаливает!
Соколова: Тогда напрашивается вывод, что дело просто в отсутствии мозгов.
Моисеев: У мужчины мозг есть до того момента, пока он не кончит.
Собчак: Мне кажется, это разница менталитета. На эту тему есть гениальный анекдот. «Разговаривают две женщины. Одна спрашивает другую, как прошло 8 Марта? Та отвечает, ужасно! Этот мудак повел меня к себе домой, сразу трахнул, через пять минут кончил и заснул. Вторая говорит, ой, а у меня, не поверишь, все было супер! Поехали сначала в ресторан, он заказал самое дорогое вино, посидели-выпили, потом поехали к нему домой, он час лизал, потом час меня трахал, потом еще час мы разговаривали о важных вещах. Тем временем на другом конце Москвы разговаривают два мужика. Один другому, слушай, как 8 Марта прошло? Тот отвечает, у меня – офигенно! Сразу поехали ко мне, мозг мне не е...ала, потрахались, я заснул, выспался, настроение отличное, просто супер. Второй: а у меня какой-то ужас. Сначала потащила в ресторан, потом м...к официант, перепутав, принес самое дорогое вино. Потом поехали ко мне. У меня час не вставал, потом я час не мог кончить, потом еще час не мог заснуть. Чувствую себя ужасно!» Мне кажется, в этом состоит разница между мужчиной и женщиной. Женщину могут понять либо ее подруги, либо друзья другого пола – но только те, кто на нее, как на женщину, не претендуют. Поэтому мы к тебе и пришли. Как к человеку, который хорошо понимает женщину и женскую психологию.
Моисеев: Мне кажется, гетеросексуальную пару может спасти третий человек. Это не правда, что третий лишний. Я могу доказать это на примере своей жизни. Я живу в гетеросексуальной семье.
Соколова: Это как?
Моисеев: У меня есть друг, который прекрасно живет с женщиной, имеет детей. Но я живу в этой семье. Я ей являюсь подругой, и мне интересно быть с ее бойфрендом. Я тебе клянусь – этот брак не развалился благодаря мне. Они были на грани развода.
Соколова: Почему?
Моисеев: Потому что из-за меня она не ревнует его к телкам! Я ей просто сказал: давай я возьму его на себя!
Соколова: А к тебе она его не ревнует?
Моисеев: Нет.
Соколова: Я с трудом в это верю.
Собчак: Вообще да, я бы тоже не ревновала. Ревновать мужика к мужику как-то странно. Это другие отношения.
Моисеев: Я больше друг. Друг и ей, и ему.
Собчак: А ты его к ней не ревнуешь?
Моисеев: Нет.
Соколова: Считается, что женщина в таких случаях очень страдает.
Моисеев: Она не страдает. Наоборот, счастлива, что все так получилось. И что у него нет желания идти к другой телке. Она ему доверяет. Почему? Не знаю. Может, они – единственная такая пара. Но я думаю, не единственная.
Соколова: Мне всегда казалось, что ревность не зависит от пола ее объекта. Если ревнуешь человека,
