а теперь держите себя в руках, – потому что она уже довольно давно снабжала его деньгами. Я знаю, что в этот раз она ему отказала. Знаю, потому что он сам сказал об этом Айрис Берингтон. Айрис также сообщила мне, что он был в ярости и что она уверена, будто, уйдя от Кэролы, он поехал к Фреде снова, поссорился с ней, потерял голову и убил ее.
Это предположение подтверждается и тем, что у Харкота нет алиби на это время. Он говорит, что бродил в темноте по улицам. Кто же в это поверит? Чтобы Харкот бродил по улицам под дождем?
– Боже мой! – воскликнул Вэнинг. – Это ужасно. Но это же смешно. Это…
– Самое плохое впереди, Филип, – перебил его Беллами. – Но вы должны знать и это, – он загасил окурок. – Видите ли, Филип, мы, мужчины, бываем такими эгоистами. Иногда не видим, что творится у нас под носом. Вы полностью отдались работе в отделе 'Ц', трудились, как негр на плантации, – двенадцать- пятнадцать часов в сутки. И, вероятно, не отдавали себе отчета в том, что не оказывали Фреде должного внимания.
– Что, черт возьми, вы хотите этим сказать, Ники? – удивился Вэнинг.
Беллами мрачно объяснил.
– Филип, Фреда была любовницей Харкота. Ванесса заподозрила это какое-то время назад и провела расследование. Сегодня днем она сказала мне, что знает это наверняка. Никаких сомнений. Вероятно, потом Фреде он надоел. Может быть, она узнала, что у него связь с Айрис Берингтон. Это, как я понимаю, и стало причиной беды.
У Вэнинга опустились плечи.
– Боже мой, Ники! Как это ужасно! Я не могу в это поверить!
– Филип, боюсь, вам предстоит узнать нечто еще более страшное.
Вэнинг начал хрипло смеяться.
– Это уже невозможно! Вы хотите сказать, что может быть что-то ужаснее того, что вы мне уже сообщили? Не смешите меня.
– Послушайте, Филип, – не сдавался Беллами. – Насколько я понимаю, вы – не слишком богатый человек, и Фреда могла себе позволить расходы, хоть и достаточные, но не чрезмерные.
Вэнинг подтвердил это кивком головы.
– Вот я и спросил себя, – продолжал Беллами, – откуда же у Харкота брались такие большие деньги? А деньги у него были большие. Эта Берингтон – вымогательница самого высокого класса. Чтобы иметь с ней дело, мужчина должен располагать очень большими средствами.
– К чему вы клоните, Ники? – спросил Вэнинг. – И позвольте мне кое-что вам сказать: я не верю в то, что Фреда давала Харкоту деньги. У нее их было не больше, чем всегда. Как же она могла его субсидировать? Где бы она взяла столько денег, чтобы Харкот мог сорить ими по всему Лондону?
– Вот именно, Филип, – подхватил Беллами. – А теперь подумайте. Где Харкот с Фредой могли взять такие деньги? Подумайте, Филип.
Вэнинг сжал кулаки. Затем пальцы его расслабились и он ухватился за подлокотник кресла.
– О, Господи милостивый, – пробормотал он. – Вы хотите сказать…
– Да, хочу, – подтвердил Беллами. – Я хочу сказать, что именно здесь зарыта собака в истории с утечкой информации. Фреда знала, чем вы занимаетесь, у нее был доступ к документам, когда вы работали дома. Она передавала бумаги Харкоту, а Харкот их продавал. Неужели вам это не ясно? Неужели вы не видите, как все сходится? Это не такая уж сложная мозаика, Филип, если подогнать несколько фрагментов.
Беллами закурил.
– Если взглянуть на дело с этой точки зрения, оно представляется весьма несложным.
Вэнинг поднял голову.
– Ники, все это страшно. Но, да простит меня Господь, я верю вам. Теперь я начинаю думать…
– Вот-вот, – подхватил Беллами. – Когда человек даст себе труд задуматься, он начинает вспоминать мелкие детали, которые раньше казались незначительными, – он пожал плечами: – А теперь послушайте, Филип. У вас своя работа, у меня – своя. Вы мне поручили это расследование, и хоть раз в жизни я намерен довести дело до конца. Мы с вами оба против Харкота, но нам не следует действовать грубо – это было бы слишком просто. Действовать надо хитро.
– Почему? – спросил Вэнинг.
– Причина очевидна, – ответил Беллами. – Можете мне поверить, что Харкота повесят за Фреду. Разумеется, когда это произойдет, можно будет считать, что эту часть своих долгов он заплатил. Но есть ведь еще кое-что, что мы должны узнать от него: кому и как он продавал секретные материалы. Не думаю, что это будет трудно сделать.
– Я хочу еще что-нибудь выпить, – неожиданно заявил Вэнинг.
Беллами прервал свою речь до тех пор, пока официант не принес новые напитки. Вэнинг залпом выпил двойную порцию виски с содовой, после чего сказал:
– Ну, хорошо, Ники, продолжайте. В чем состоит ваш замысел?
– А вот в чем: если мы прижмем Харкота, думаю, он заговорит. Он сейчас в таком состоянии, что долго сопротивляться не будет. Он напуган, подавлен и сломлен. У него нет ни гроша.
– Стало быть, он тоже сломлен… Я чертовски рад этому, будь он проклят. Надеюсь, он испытывает все муки ада…
Беллами кивнул.
– Я понимаю, что вы должны сейчас испытывать, Филип. И сочувствую. Полагаю, если бы у Харкота были деньги, он бы уже давно сбежал. Но я не хотел, чтобы он улизнул, и позаботился об этом.
Вэнинг удивленно поднял брови.
– В понедельник вечером. – пояснил Беллами, – Харкот выиграл пару сотен в покер в клубе Мотта. К тому времени он уже знал, что Айрис Берингтон дала ему отставку, поэтому уверен, он бы немедленно смылся, имея двести фунтов в кармане. Тогда я пригласил его поиграть в железку и устроил так, что каждый раз, когда он играл против банкомета, у него оказывалось на очко меньше. Он много проиграл. У него сейчас нет ничего, кроме двадцати фунтов, которые я ему одолжил.
Слабая улыбка мелькнула на лице Вэнинга.
– Неплохо, Ники. Похоже, вы вкладываете в эту работу всю душу.
– Не сомневайтесь, это именно так, – ответил Беллами. – Между нами говоря, я еще питаю слабую надежду на то, что Кэрола даст мне последний шанс. Мне почему-то кажется, что у нее осталось какое-то чувство ко мне. Во всяком случае, хочу попробовать. И начать, думаю, надо с того, чтобы заставить Харкота делать то, что мне нужно.
– Желаю удачи, Ники, – сказал Вэнинг. – Но вы еще не сказали, что собираетесь делать.
– Это очень просто, – ответил Беллами. – Моя идея состоит в том, чтобы заставить Харкота во всем откровенно признаться. Давайте займемся этим сегодня же вечером. Зачем терять время? В любом случае я собираюсь пойти завтра в Скотленд-Ярд и рассказать обо всем, что случилось в понедельник вечером. Сначала я ведь им наплел всяких небылиц, потом сказал лишь полуправду. Завтра я выложу все от А до Я.
Но, полагаю, сегодня мы сможем прижать Харкота. Кажется, он уже созрел для того, чтобы расколоться. В конце концов, у человека на совести убийство, а также сознание того, что он – презренный предатель, силой вынудивший Фреду помогать ему в краже секретных материалов.
Я устроил так, что в девять вечера он будет в 'Малайском клубе' – это неподалеку отсюда. Думаю, к тому времени, когда я за ним заеду, он уже примет несколько стаканчиков и будет тепленьким и сговорчивым. Я хочу привезти его к вам, Филип, часов в десять, и тут мы с вами возьмем его в оборот. Мы расскажем ему все, что знаем, и все, что об этом думаем.
– Что ж… – согласился Вэнинг. – Кажется, ваш план не плох, Ники.
– Вы знаете Харкота, – продолжал Беллами. – Зажатый в угол, он начинает врать, но чем больше врет, тем больше выдает себя. Клянусь чем хотите, что мы сможем заполнить все пробелы в этом деле, выслушав историю, которую он нам поведает. У него, к тому же, не будет времени что-нибудь придумать. Он вынужден будет импровизировать, а я не думаю, чтобы он был большим умельцем в этом деле.
Итак… когда он расскажет нам свою небылицу, мы сообщим ему то, что знаем мы. Видите ли, если мы добьемся от него признания насчет Фреды и полиция схватит его именно за это, удастся избежать огласки
