человек – Беллами. Ей жутко не повезло – Беллами опоздал. Он сказал мне сегодня, что, приехав, застал Фреду уже мертвой и что в пепельнице еще дымился окурок сигареты Марча. Беллами считает, что в тот момент Марч был еще в квартире, прятался в какой-то другой комнате, а потом выскользнул.
Если все это Беллами действительно может доказать, похоже, что он прав насчет Марча. Во всяком случае, я не могу себе представить Беллами в роли убийцы. Не такой он человек. А Марч такой.
– Знает ли Беллами, что говорит Марч по поводу того, чем он занимался в отрезок времени, когда было совершено убийство? – спросил Харбел.
– В том-то и дело, – ответил Вэнинг. – У Марча нет алиби. Он говорит, что бродил в темноте по улицам. Это – просто чушь.
– Ну, вот и мотив, который так жаждал найти Мейнел, – сказал Харбел и снова нахмурился. – Мейнелу не очень-то понравится, что я в той или иной степени воспользовался им. Полицейский офицер, расследующий убийство, страшно не любит, когда спецуправление сует ему палки в колеса. Но ничего не поделаешь, Мейнелу придется это пережить. Он-то ведь думает, что убийца – Беллами.
Харбел начал набивать трубку.
– Это ужасно для вас, Вэнинг, я понимаю. Но это – действительно единственный реальный мотив. Если то, что утверждает Беллами и миссис Марч, правда, то это – старая, старая, всем известная история.
– Это очень неприятно, – с несчастным видом проговорил Вэнинг, – но боюсь, так оно и есть.
– А наш друг Беллами воспользовался ситуацией на все сто процентов, – подхватил Харбел.
Вэнинг цинично усмехнулся.
– Это ситуация словно специально для него придумана, – сказал он. – И у него хватило наглости заявить мне сегодня, что Харкот получал секретные материалы от Фреды, которая была в курсе моих служебных дел и имела доступ к бумагам. Надо отдать ему должное, придумано виртуозно.
– Да уж! – согласился Харбел. – Но пусть это вас не тревожит. Я уверен, что Беллами – человек, которого мы ищем в связи с утечкой пропагандистских материалов.
Вэнинг подошел к бару и взял сигарету.
– Я все же не понимаю, чего он добивается, – сказал он. – Обратите внимание, Харбел, он настолько уверен в себе, что предложил привезти Харкота ко мне сегодня вечером, чтобы заставить его выложить все начистоту.
Харбел удивленно поднял брови.
– Он действительно уверен в себе, – сказал он и раздумчиво и после минутной паузы добавил: – не пугайтесь того, что я вам сейчас скажу, Вэнинг, но, будучи совершенно уверенным, что Беллами продавал секретные материалы, я точно не знаю, откуда он их доставал…
У Вэнинга рот открылся от изумления.
– Боже милостивый, Харбел, вы же не хотите сказать…
Харбел пожал плечами.
– Я ничего не хочу сказать, – ответил он. – Я только собираю факты. Разве вы не понимаете, Вэнинг… если секретные материалы передавала Беллами миссис Вэнинг, то, зная, что Марч был ее любовником, он, несомненно, постарается свалить все на него. В конце концов, кто станет верить Марчу?
В отчаянии Вэнинг признался:
– Я уже не знаю, что и думать. Скоро я буду не в состоянии думать вообще.
Харбел постарался успокоить его:
– Не волнуйтесь. Давайте сделаем все так, как хочет Беллами. Я сказал сэру Юстасу, что, если мы дадим Беллами достаточно длинный кончик веревки, он сам затянет на себе петлю. Давайте же отпустим веревку еще чуть-чуть. Примите участие в разбирательстве, которое он жаждет устроить над Харкотом Марчем. В конце концов вам будет небезынтересно услышать, как станет выкручиваться Марч, а Беллами придется быть очень сообразительным, чтобы все уложилось в его замысел.
– Не беспокойтесь, он очень сообразителен, – заметил Вэнинг.
Харбел улыбнулся.
– Спокойно, Вэнинг, у меня в рукаве спрятана козырная карта и, когда придет время, я ее достану, – он взглянул на часы. – Мне нужно идти. Хотел бы я присутствовать при вашей сегодняшней встрече с Беллами и Марчем, мне бы это было чрезвычайно интересно. Но во всяком случае вы подробно расскажете мне потом обо всем.
Кстати, – добавил старший офицер, – сегодня мне придется побеседовать с Мейнелом, раскрыть перед ним все карты и попросить затаиться на несколько дней. А то он, не дай Бог, все нам испортит. Ведь Марч все равно никуда от нас не денется.
Он подошел к Вэнингу и протянул ему руку.
– Не принимайте все так близко к сердцу, – посоветовал он. – Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь попадал в более трудную ситуацию, чем вы сейчас. Но со временем, знаете ли, все проходит. Впереди всегда новый день.
Они пожали друг другу руки.
– Хотелось бы мне в это поверить, – ответил Вэнинг. – Но мне кажется, что все грядущие дни будут отныне иметь привкус минувших, что всю оставшуюся жизнь я буду проклинать себя за то, что не был достаточно внимателен к Фреде.
Он вздохнул, поднял плечи.
– Я дам вам знать о том, что произойдет здесь сегодня вечером, Харбел. Не может же Беллами лгать, выкручиваться и плести интриги вечно.
– Конечно нет, – ответил Харбел. – У него уже достаточно длинный конец веревки в руках, поря затягивать петлю. До свидания, Вэнинг.
И он вышел.
III
Беллами стоял перед автоматической рулеткой в баре Сиднея на Кондуит-стрит. Он опустил в щель шиллинг и дернул ручку. Проиграл.
– Хотите верьте, сэр, хотите – нет, – сказал Сидней, смешивая виски с содовой, – жизнь похожа на одну из этих чертовых машин. Выиграть невозможно. Я это всегда говорю.
– Сидней, – спросил Беллами, – почему вы каждое свое высказывание предваряете словами 'хотите верьте, хотите – нет'?
– Ну, – ответил Сидней, – это же понятно, мистер Беллами. Потому что это – ваше дело.
– Что, черт возьми, вы имеете в виду?
– Верить или не верить – это ваше дело, – серьезно сказал Сидней.
Беллами усмехнулся.
– Понимаю. Я не думал, что объяснение может быть таким простым. А почему жизнь напоминает вам один из этих автоматов?
– Видите ли, мистер Беллами, – сказал бармен, – обычно я говорю вполне очевидные вещи. Когда вы ставите на красное, выпадает черное. Когда вы ставите на черное, выпадает красное. Угадать ничего, будь я проклят, невозможно, правда?
– Во всяком случае, очень редко, – согласился Беллами.
– Жизнь – как колода карт, – продолжал Сидней, полируя стойку бара. – Каждый раз, когда вам кажется, что вы вытащили туза, обнаруживается, что его нет на самом деле.
Он оперся подбородком на руку и печально посмотрел на Беллами.
– У меня тоже свои неприятности, мистер Беллами. В прошлом году я приударил за одной девицей, которая работала здесь неподалеку манекенщицей на фабрике одежды. Если бы, черт меня дери, я был бы поэтом, я бы вам рассказал, что у нее за фигура! У этой девчонки там, где нужно, было именно столько,
