Он поинтересовался, почему.
– Помните девушку, которая служила в баре клуба Фалоппи? – спросила блондинка. – Думаю, она была одной из самый милых и симпатичных девушек в округе. Так вот, она была здесь. С парнем, за которого, по ее словам, собирается замуж. Вы никогда ничего подобного не видели. В нем росту метр с кепкой, и такого уродца я с роду не встречала. Забавное зрелище, скажу я вам. Гледис высокая, стройная и стать у нее королевская – вы понимаете? Вмести они производят жутко смешное впечатление. Любовь зла…
– Это точно, блонди.
– Уж я ее предостерегала от замужества, – продолжала блондинка. – Я ей говорю: 'Выйдешь замуж – тебя заездят, – вот что я ей сказала. – Замужество – ловушка и обман'. Но все без толку, она ничего не слышит.
– Понимаю. Забавно, правда? Я вспоминаю одну даму из Пенсильвании…
– Господи, я так и знала. Пока я рассказывала вам эту историю, что-то мне подсказало: как только я закончу, вы начнете мне рассказывать о какой-нибудь женщине, с которой где-нибудь встречались.
Она застенчиво взглянула на него.
– Когда вы вернулись сюда в понедельник вечером и угостили меня шампанским, я подумала – на секундочку только, что чуть-чуть нравлюсь вам.
Выражение лица у Беллами сделалось трагическим.
– Нравишься блонди, – подтвердил он. – Если бы только я мог тебе все рассказать! Мне вообще нельзя иметь дела с женщинами. Тому есть причина – страшная причина.
– О, мистер Беллами, я не знала… простите меня, – воскликнула девушка.
– Я влюбился во французскую графиню, когда мне было семнадцать лет, – начал Беллами хриплым голосом. – Она была обворожительна. Никогда не видел женщины, подобной ей. Мы должны были весной пожениться. Я оставил ее всего лишь на один вечер, а когда вернулся, обнаружил, что она окосела. Это было ужасно. Моя бедная, бедная Ортанс стала такая косая, что, сидя рядом со мной за столом, начинала есть из моей тарелки. Я не мог этого вынести…
– Боже, – вскричала блондинка, – ужас какой! И что же вы сделали?
– Убил ее, – ответил Беллами невозмутимо. – Положил ее в дорожную сумку и выбросил в реку. С тех пор я даже не взглянул ни на одну другую женщину. Ее глаза все еще преследуют меня.
– Вы – дьявол, – сказала блондинка. – Я подумала сначала, что вы рассказываете правдивую историю. Ну, а что же с женщиной из Пенсильвании?
– Она была неповторима и очень миловидна. Ей было сорок лет и у нее было четыре дочери. Трое замужем, а четвертая собиралась выйти замуж.
Ее мать не одобрила жениха. У него не было ни денег, ни перспектив, ни вида – ничего. Однако девушка превратила жизнь матери в сплошной кошмар, так что та пообещала, что если, навестив своих замужних сестер, она вернется домой и у нее все еще не пропадет желание выйти замуж за своего друга, она согласится.
И девушка уехала. Первая ее сестра жила в Оклахоме. Прибыв к ней на ферму, девушка застала там людей шерифа, описывающих имущество. Бедная женщина сидела на полу в пустой спальне с синяками под обоими глазами, которые наставил ей накануне муж, перед тем, как сбежать с соседкой- блондинкой.
Девушка села в поезд и поехала ко второй сестре, которая работала в прачечной в Сан-Франциско. Ее муж сбежал в первую же ночь, прихватив все ее драгоценности, а также наличные деньги. Она сутулилась, так как вечно стояла, склонившись над корытом, и у нее был хронический бронхит и воспаление коленного сустава. Это был второй урок.
Наша героиня отправилась к третьей, последней замужней сестре, которая жила в Голливуде. Приехав, она обнаружила, что муж ее сестры в общей сложности женился шестнадцать раз и все его жены живы. Ее сестра была, кажется, десятой.
Тогда она вернулась домой…
– Ну, думаю, она хорошо усвоила урок и после всего этого уже не хотела замуж? – предположила блондинка.
– А у нее и выбора не осталось, – сказал Беллами весело. – Вернувшись домой, она обнаружила, что в ее отсутствие мамаша сама вышла замуж за ее жениха. Это был страшный удар для девушки. Она недели три выясняла, кем же будет доводиться ей ребенок от этого брака, а когда поняла, что ее бывший жених теперь ее отчим, а его сын будет ей внуком, она отравилась…
– И умерла в страшных мучениях… знаю, знаю, – подхватила блондинка. – Это очень забавный конец. Наверное, где-то здесь должна быть мораль.
– Не видел, – ответил Беллами, слезая с высокого табурета. – Последний раз, когда я встречался с этой дамой, она страшно рассердила меня. Прошла мимо, сказав лишь: 'Здравствуйте'. Пока, Блонди…
Он взял шляпу и вышел.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Четверг
ЕЩЕ ОДИН ГЛОТОК
I
Беллами стоял на улице у входа в 'Малайский клуб'. Он прикуривал, держа зажигалку близко к лицу, чтобы Лейзенби мог его опознать, затем двинулся к площади Беркли.
Здесь на стоянке ожидало его такси. Беллами сел в одно из них и назвал шоферу адрес – дом Хайда. В заднее стекло он видел огни машины Лейзенби, следующей за ним.
Вэнинг открыл дверь. Он курил трубку, лицо уже не было таким напряженным.
– Привет, Ники, – сказал он, – рад вас видеть.
Вэнинг закрыл дверь, Беллами снял пальто, шляпу и они направились в гостиную.
Там Беллами подошел к камину и оттуда наблюдал за Вэнингом, достававшим стаканы из бара.
– Виски? – спросил Вэнинг, держа в руках графин.
– Да, Филип, пожалуйста. Еще один глоток, я, пожалуй выпью… возможно, мы последний раз пьем вместе.
Он вынул портсигар и усмехнулся, глядя прямо на Вэнинга. Тот удивился:
– Не понял, Ники. Это намек?
Принимая от него стакан, Беллами ответил:
– Это вы здорово придумали – убрать Марча. Похоже, на озарение. Вы точно знали, что убийство Фреды повесят на Марча и, убив его как раз в нужный момент, ибо вы думали, что я уже рассказал в Скотленд-Ярде свою компрометирующую его историю, вы как бы ее блестяще подтвердили: конечно же шанс, что это примут за самоубийство, был очень велик.
Вэнинг отошел обратно к бару. Осушив стакан, он поставил его.
– Вы что, сошли с ума, Ники? – спросил он. – Что с вами? По-моему, вам следует обратиться к врачу. Вы хотите сказать, что Харкот действительно мертв?
– Харкота сбил насмерть и скрылся с места происшествия какой-то автомобиль на Аллее акаций, это случилось сегодня вечером, в начале седьмого. Харкот был страшно изуродован. Думаю, вы наехали на него два или три раза, чтобы убить наверняка. В такой час в тех местах никогда не бывает никого.
Вэнинг засунул руки в карманы и смотрел на Беллами неотрывно. Тот продолжал усмехаться. Усмешка была зловещей. Губы растянулись, обнажив белизну зубов.
