«Что ж! — подумал Ник Лов. — Вер Ли не писала бы мне писем, если бы в них содержались лишь одни загадки».
И развернул второе письмо.
«0000 лет, 2 месяца, 16 дней, 20 часов 30 минут.
Милый Ник Лов!
Мне потребовалось несколько дней, чтобы выбрать время и вернуться к письмам. Для меня это сейчас уже не просто, и позже ты поймёшь почему.
Своё первое письмо я кончила на том, что, по моему мнению, Лос Тид имеет прочные шансы остаться жить. После того как эта мысль во мне утвердилась, я доверила уход за больным и поддержание его жизненных функций автоматам. Мною овладела безмерная усталость, я провела на ногах рядом с Лос Тидом около пяти часов. Посмотрев на Мен Ри, который не отходил вместе со мной от операционного стола, я увидела, что он измучен не меньше. Закрыв дверь операционной, вымыв руки и присев на стульчики в соседнем помещении, мы впервые посмотрели друг на друга, как бы задавая безмолвный вопрос: «Что же произошло?» Ни он, ни я не получили за это время никакой новой информации, никто нас не беспокоил, видеофон операционной так и не был нами включен.
Я подумала, что надо бы подняться, вызвать автоматы, перевезти в прозекторскую тела двух первых погибших и вновь, теперь уже лично, заняться анализом причин их смерти, но мысль эта показалась мне невыносимой.
— И я должна их всех вскрыть и провести анализы? — почти закричала я, нарушая молчание, как бы без всякой связи с предыдущим разговором. Мен Ри успокаивающе погладил меня по руке и, поняв моё состояние, сказал:
— Я помогу тебе, Вер Ли. Но вскрытие произвести будет нужно.
— Ни в каких вскрытиях нужды нет! — Вздрогнув от неожиданности, услышали мы резкий голос хоть и знакомый, но в таких интонациях никогда нами не слышанный. В открывшейся двери стоял Ша Вайн. — Вам нет никакой нужды, доктор Вер Ли, делать эту неприятную работу, — повторил он спокойно и даже, казалось, каким-то насмешливым тоном. — Труп Мит Эса вместе с тремя первыми покойниками уже предан кремации. Я же могу дать вам и вашему уважаемому помощнику, — Ша Вайн сделал жест в сторону Мен Ри, — разъяснения по всем вопросам, которые у вас возникли и которые вы хотели бы разрешить с помощью такой неприятной работы, как вскрытие.
Несомненно, Ник Лов, и теперь я вполне понимаю, почему в голосе его звучала насмешка и торжество. Насмешка над мёртвыми и торжество над оставшимися в живых. Мы медленно поднялись со своих стульев, не сводя взгляда с застывшего в проёме двери Ша Вайна. Мен Ри первым оправился от неожиданности и звенящим голосом задал вопрос:
— Что вы имеете в виду, космонавт Ша Вайн? Вы хотите разъяснить причины смерти троих наших товарищей?
И сообщить, кто убил нашего командира и тяжело ранил его помощника сегодня?
Мы оба напряженно смотрели на откровенно торжествующее и ставшее отвратительным лицо Ша Вайна. Мне казалось, что его линзы на глазах зло сверкнули, зубы оскалились в гримасе означавшей улыбку. Мысль моя метались между нежеланием слышать, неприятием того, что уже готово было сорваться с его уст, и неотвратимой реальностью происшедшего, от которой некуда и нельзя спрятаться.
— Это сделал я! Я! — выкрикнул Ша Вайн. — Я! Ваш теперешний начальник и повелитель! По старшинству, по существу, по тому, что я так хочу!
Тело моё расслабилось, я почувствовала, что у меня от усталости, от тяжести переживаний подкашиваются ноги. Мен Ри поддержал меня и помог опуститься на стул.
— Что вы говорите, Ша Вайн? Ведь вы были у нас на глазах. Я же всё время видела…
— …меня на экране! — громко закончил за меня Ша Вайн. — Ха-ха-ха! Вам-то подобное простительно. Вы ведь всего лишь врач. Но вот ваш умнейший Мит Эс… Ха-ха-ха!
— опять торжествующе захохотал Ша Вайн — Он тоже не разобрал, что в последние минуты жизни видел на экране лишь мою заранее снятую и записанную на пленку видеограмму. А я в это время уже подходил к дверям его каюты и пристрелил его! А заодно и второго, который уж слишком спешил. Первых же троих я просто отравил! И поручил автоматам выдать вам ложный анализ. Ха! — Торжество в тоне Ша Вайна, казалось, достигло вершины. — Ещё бы, автоматы не сделали того, чего хочет Главный Кибернетик! Вот вам и доказательство, что Мит Эс не обладал ни достаточным образованием, ни достаточным умом, чтобы тягаться со мной!
Слезы ненависти душили меня. Но обессиленная усталостью и переживаниями, я неподвижно сидела на стуле, сжимая кулаки. Всё, что я могла, это крикнуть:
— Вы подлец, Ша Вайн! Подлец! И так ужасно, что порядочные люди…
— Назад! — услышала я резкий окрик Ша Вайна. Он отступил за дверь, полуприкрыв её и прижав с той стороны ногой. Мен Ри, не успев схватить Ша Вайна, ударился о дверь и хотел было на неё навалиться, но из-за двери послышались слова Ша Вайна: — Посмотрите сюда, в щель, Мен Ри. Посмотрите. Считаю до трёх. И если вы не прекратите глупости… Раз!..
Сквозь щель ясно было видно дуло пистолета, направленное прямо в живот Мен Ри.
— Ри! — закричала я, вскочила со стула, вцепилась в него и потащила от двери. Я не хотела больше смертей.
— Я не ошибся в вашем благоразумии, Вер Ли. Именно благоразумия и не хватило Лой Ки, когда он вдруг вознамерился расточить массу энергии на никому не нужное радиосообщение, которое к тому же не имеет шансов достичь адресата. Мне пришлось принять меры, и потому вам, доктор Вер Ли, следует пойти к нему в радиоцентр.
— Что? — вырвался у меня не крик, а почти стон.
— Не волнуйтесь, ничего страшного. У него прострелены всего лишь правое плечо и обе ноги, — издевательски, с какой-то прямо-таки невероятной наглостью произнёс Ша Вайн.
— Негодяй! — со слезами закричала я. — Негодяй! — И бросилась к двери, ища глазами переносный врачебный чемоданчик.
— Не переживаете так, доктор Вер Ли, — с лицемерным сочувствием сказал Ша Вайн. — Подобное неизбежно, когда один владеет оружием, а остальные нет. — И пока я собирала чемоданчик первой помощи, он добавил: — Лой Ки будет просто плохо двигаться и не сможет владеть правой рукой, что ему только полезно. А вы, Мен Ри, запомните, что этот пистолет — единственный на корабле!
— Эх, Мен Ри, Мен Ри, — покачал головой Ник Лов, отрываясь от строк печального повествования и, как это часто бывает, сосредоточивая внимание на самой несущественной части полученной информации. — Не любил ты нашу мужскую борьбу. Смеялся и зубоскалил. Вот и оказался в беспомощном положении. Что же касается пистолета, то, возможно, тот бедный шлюзовик из шахты лифта и ни при чём. Может быть, пистолет, из которого в меня стрелял Аберамон, был тем же самым, из которого стрелял и Ша Вайн. Вещи более долговечны чем люди.
И Ник Лов снова вернулся к письму. «Милый Ник Лов! Только сейчас, по прошествии времени, можно говорить, что надо было сделать то или это. Сейчас я считаю, что мне нельзя было оставлять Мен Ри наедине с Ша Вайном Но это я знаю сейчас, спустя более чем два месяца. А тогда я выполняла долг врача, выполняла его так, как повелевали мне совесть и воспитание. Я бежала к раненому, возможно истекающему кровью, спешила к человеку, нуждавшемуся во мне, и это так и было. И потому могу ли я осуждать себя? Ведь подлость побеждает именно потому, что подлец правильно прогнозирует поступки честных людей, в то время как поступки самого подлеца, с точки зрения логики честного человека, непредсказуемы. И лишь впоследствии я поняла, что Ша Вайну нужно было либо устранить, либо сделать беспомощными всех космонавтов корабля.
Когда я пробежала, не тратя времени на вызов лифта, через два этажа, выскочила в коридор, миновала ряд кают и распахнула дверь радиоцентра, меня не покидало чувство того, что это ещё не конец, что страшный ком убийств продолжает катиться, подминая под себя всё новые и новые жертвы. И я с каким-то, ставшим чуть ли не привычным чувством ужаса увидела Лой Ки, лежавшего в крови на полу, около стула, с которого он раненный сполз. Он был в полном сознании, но истекал кровью. Рана в плече была такова, что не позволяла наложить жгуты. Мне пришлось сделать местные кровоостанавливающие
