Трое матросов, что из Александровска, до Щуса идут — в штаб третьей бригады.
— Щус, давай говорить.
— А ыдыть вы, пока я вас всих не пострилял!
Ходит Щус по комнате, морду руками поддерживает. Кольца на пальцах.
— Да ты не горьячись, чудачька ты, Щус.
Щус кольт вынимает, в упор в одного бьет, а пуля мимо — в стенку идет. Матросы к стенке — смотрят, хвалят:
— Вот здорово!
— Ой, дирочка!
— Дырочька, как у курочьки! (И медленно, так, между прочим.) Щус, ты, может, думаешь, что мы этого делать не умеем?
И видит Щус шесть глаз, как шесть смертельных дыр на теле своем. Щус тогда садится. Дверь открывается. Махновский палач входит:
— Чего шумэлы?
— Так.
— Щус, дэ арестованных вэсти?
— Котори направо сидьят — постриляй, Костичька; котори налево — до батька на разборку.
— Добре.
— Потим придешь, доложишь, Костичька.
— Добре.
Вышел.
Матросы опять:
— Щус, брось, вот взял — в бутылку залез! Брось! Ну, поспорились — помирились. Эскадра ушла же.
— Та ще подывлюсь, як воны мырытьца прийдут… Воны у менэ сльозамы вмываться будуть — я им кипятку в душу поналываю!
Дверь открылась. Махновский палач снова вошел:
— Вже. Котри налево були — пострилял, котри направо — построил, до батька вэду…
— Ошибка в тебэ, Костичька, выйшла. Трэба було пострильять тих, що направо.
— От-то ж бис попутал! Ай, и попутал!.. Ну… Що ж, добре.
Ушел.
Матросы опять:
— Щус, давай по-доброму. Гад будешь… Что мы на тебя зло имеем? Да умереть на месте!
Задание выполняют свято.
— Та и я, мабудь, зла на вас троих не маю… Тилько ции спартаковськи коммунисти жить нэ будуть.
Дверь открылась. Махновский палач опять вошел:
— Вже пидправил. Котри направо булы — пострилял.
— Так. И тих и тих пострилял?
— Эге ж. Воны уси контрики. И з дочками своими. Воно и так по карточкам видно.
И два колечка Щусу отдал. Маленькие колечки. На мизинец не влезут Щусу.
С моря выстрелы. В чем дело? Но со Щусом разговор надо вести — инструкция о нем говорит, а не о выстрелах.
— Щус, мы до партизан пийдэм, — поговорим.
— Идыть, идыть. Як за каммуну рот раскроетэ, зараз и проглотыте свинця. (Спохватился и ласково.) Вы, хлопцы, говорыть за анархыу, за мать порядка. Щоб не було властэй, ни якого насылля. Костичька, ыди соби, больше тебя не трэба. (К матросам.) Переходыть, хлопцы, в анархыу, й-бо!
Матросы на лицах раздумье изображают. Все нужно уметь…
Слушайте, — если надо для дела, — знаете, на что мы способны?.. Я много вам скажу теперь, когда стал книгами говорить о бойцах первого призыва революции… Я день за днем покажу два десятилетия, создавшие нас…
На берегу стоят партизаны. Гул идет. Спартаковцев смять хотят. Без огня французов упустили! Продажа!
Трое матросов до партизан идут, наганов с собой не берут.
— Га-а, кацапня идэ!
Идут матросы. Загоготали партизаны:
— Каммуныстам в хронт! Гэй!
Один матрос говорит:
— Товарищи, здравствуйте! Мы расскажем вам…
— Про то як Щуса вбыть хотэли? На партизан пийшлы!..
— Хранцюзам тикать далы! Упустылы!
— Измэна!
— У-у, вражья сила!..
— Товарищи, дайте говорить. Мы вам обрисуем…
— Рисуй жинке по пузу!
— Воду варыть будэте? Душа вон!
— Та што там, бэй их!
Один партизан винтовку навел. Из трех матросов один — украинец — говорит:
— Стриляй, хлопче! (За ворот свой голубой взялся.) И утопысь у крови моий и товарищей моих. Хай вена, кровь моя, тут у моей Мариупольщини уся выйдэ.
Стоит партизан, на матроса глядит и говорит:
— Хиба ты мариупольский?
— Мариупольский.
— Мабудь брэшит? А ну, перекрэстысь.
— Ни, не перекрэщусь.
— Чого?
— Бог с довольствия в нас снятый.
— Гы-ы!..
Один кричит:
— Хлопцы, брэшет матрос, який вин мариупольский!
Другой подходит, в лицо матросу глядит:
— Ни, не брэшет… То Павло, хромого Нечипора сын с Мангуша. Вин у моего дядька наимытом був…
— А тепэр, дывысь, який цаца!
— Та брось — то ж хворма флотцка…
Тут корабли Франции по берегу страны, — войны Франции не объявлявшей — огонь открыли. По горизонту желтые вспышки прыгнули. На берегу дерево взлетело на воздух… Морские орудия берег рвут…
Упал еще залп. И в пыль обратился один дом. Удирают партизаны боевые, залегли в канавах. Еще залп упал. И еще один дом раскололся…
А что было бы, если бы в 12 часов тронули эскадру Франции и она открыла бы огонь в упор?! Ну?
«Спартак» в стороне стоит. Попов на командира смотрит. Командир на Попова смотрит. Оба на машиниста и кочегара смотрят. Все ясно.
«Спартак» дымить начинает. В небо черный, как тучи ночные, дым пошел. Кочегар, что делаешь?
