раздобыла пару изящных черных туфель, но они замечательно подходили к наряду и всему облику.
Джулия шла через зал, и все присутствующие невольно поворачивали головы, с восхищением глядя ей вслед. «Она великолепна», — думала Кармен, испытывавшая чувство гордости за свое творение. Теперь, когда вместо коренастой фигуры миру была явлена соблазнительная пышность, Джулия стала серьезным аргументом против расхожего мнения, будто красота — это только то, что не больше десятого размера.
— Вот и я, — пробормотала она, подходя к ним с робкой улыбкой.
— Прекрасно выглядишь, — сказала Кармен. Однако Джулия мельком взглянула на подругу — она смотрела только на Дункана.
— Эй, Джулз, — проговорил он со смехом, — что ты с собой сотворила? Ты будто с демонстрации мод.
— Ничего особенного, — фыркнула Джулия. — Тебя что-то удивляет?
Дункан пожал плечами:
— Просто я с трудом тебя узнал. Прическа совсем другая, и я никогда не видел, чтобы ты так наряжалась… — Лукаво улыбнувшись, он окинул взглядом соседние столики. — Может, ты кого-то здесь для себя присмотрела?
Поджав губы, Джулия опустилась на стул. Кармен показалось, что подруга вот-вот расплачется.
— Джулз, не сердись, прости, — сказал Дункан и, потянувшись через стол, взял ее за руку. — Я просто пошутил, поверь. Ты замечательно выглядишь, клянусь.
Джулия пристально на него посмотрела. Она хотела что-то сказать, но тут появилась миссис Маунтджой с бутылкой шампанского на подносе.
— С наилучшими пожеланиями от этого дома, миссис Берд, — объявила она, опуская поднос на стол. Управляющая посмотрела на Джулию и, не узнав ее, наклонилась к уху Кармен. — Если вам нужна комната для вашей гостьи, — прошептала она, — это можно устроить.
Тут появился официант с первым блюдом. Но миссис Маунтджой суетилась вокруг него и очень мешала ему.
Кармен вдруг замерла, уставившись на свою тарелку. Креветки… Перед ней был салат из креветок.
— О Господи, — пробормотала она, тотчас же вспомнив электрический разделочный нож. — Я не уверена, что справлюсь с этим.
Все чувствовали себя неловко. И почти не разговаривали. Миссис Маунтджой наконец поняла намек и оставила их в покое, но один из официантов продолжал парить над ними, устремляя задумчивые взгляды в направлении Джулии. Но она официанта не замечала и даже на Дункана поглядывала лишь изредка.
Как только с последним блюдом было покончено, Джулия поднялась из-за стола.
— Я вернусь попозже, — пробормотала она, бросив салфетку на стол.
Глядя на нее с восхищением, официант сделал шаг в ее сторону, но тут же остановился, потому что Джулия стремительно направилась к двери.
— Не надо было над ней смеяться, — сказала Кармен, поворачиваясь к Дункану. — Не стоило ее смущать.
— Прости, — пробормотал Дункан, снова наполняя ее бокал.
Все трое почти не разговаривали за обедом, однако пили больше, чем следовало бы — шампанское давно уже было выпито, и теперь они допивали вторую бутылку красного вина.
— Я уверен, с ней все будет в порядке, — добавил Дункан. — Я не хотел ее обидеть. К тому же она давно привыкла, что я всегда ее поддразниваю.
Придвинувшись поближе к Кармен, Дункан пристально посмотрел на нее, и она вдруг почувствовала, что ее влечет к нему.
— Я знаю, что сейчас не время говорить об этом, но разве ты никогда не думала что-то изменить в жизни? Ведь твой муж ужасно с тобой обходится… Кармен отвела глаза, ей стало неловко.
— Изменить в жизни? Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— Оставить его — вот самое разумное решение. Как ты можешь мириться с его поведением? А его любовницы — они гоняются за ним повсюду… Неужели тебе это приятно?
— Джулия тебе о ней рассказала? — спросила Кармен.
— Ну… кое-что, — ответил Дункан уклончиво. — Иначе не объяснить, зачем тот телефонный звонок, который я сделал по ее просьбе.
— Возможно, я его оставлю, — пробормотала Кармен. Ей хотелось сменить тему. К тому же она была не прочь пококетничать с Дунканом. — Я не желаю сейчас думать о Гидеоне, — с улыбкой прошептала Кармен. — В конце концов, ты по нашему сценарию сегодня вечером мой муж.
— Тогда я, должно быть, самый удачливый тип на планете, — пробормотал Дункан. — Поверь, я счастлив играть эту роль.
Когда Энджи наконец добралась до Редрута, она была на грани истерики. Ей все же пришлось съехать с шоссе, чтобы закрепить «дворники» на ветровом стекле, однако все ее усилия закончились крахом — сломался и второй «дворник». Почти вслепую въехав в Редрут, она несколько раз чуть не наехала на пешеходов и едва не врезалась в какой-то забор, но в конце концов ей все-таки удалось отыскать дорогу к гостинице, находившейся на другом конце города.
Здание выглядело довольно странно — белые стены и зеленоватые окна, — и Энджи с усмешкой подумала, что над ним, должно быть, трудился пьяный подрядчик. Когда же она ступила на скрипучую веранду, украшенную цветными огоньками, в ноздри ей ударили кухонные запахи; причем сразу стало ясно, что готовят здесь отвратительно. Обойдя стойку регистрации, Энджи направилась к вывеске, украшенной рыболовными сетями, — под ней находился вход в бар.
Сидя за столиком, потягивая бренди с лимонадом, она провела часа три в ожидании Гидеона. К девяти начала волноваться. Из бара уже ушли все пьянчуги, набравшиеся после работы, и их сменили игроки в дартс — печального вида мужчины с мокрыми собаками. А Гидеон все не появлялся. Энджи окинула взглядом бар. «Неужели он действительно сюда приедет? — думала она. — Не очень-то подходящее для него местечко».
А может, он ее одурачил? Наверное, сидит в своей гостинице, а она, поверив ему, прикатила черт знает куда и теперь дожидается его в этом жутком баре. В закутке, украшенном собранием пивных подставок со всего мира, Энджи пробовала дозвониться в «Маунт империал» с таксофона, но каждый раз аппарат с треском проглатывал ее денежки, а потом отключался.
В конце концов Энджи решила: она должна как можно быстрее вернуться в Пензанс, а утром вовремя прийти на пристань, чтобы перехватить Гидеона, когда он будет садиться на теплоход, отправляющийся на острова Силли. А если его уже арестовали? Или, может быть, он сам решил не ехать на острова Силли. Но если она упустит его сейчас, то у нее уже никогда не появится такого другого шанса… Что же ей делать?
Поднявшись из-за столика, Энджи направилась к выходу. Открыв дверь, вышла на веранду — и замерла, почувствовав головокружение от свежего воздуха. Прикинув, сколько выпила, Энджи поняла, что очень повезет, если она доберется до конца улицы и не собьет кого-нибудь. Так что, разумеется, не могло быть и речи о том, чтобы ехать сейчас в Пензанс. Она покачнулась и, пытаясь устоять на ногах, ухватилась за перила. Тут дверь распахнулась, и к ней подошел мужчина. Протягивая ей стакан, проговорил:
— Я заметил, что ты пила бренди, дорогая. Вот и подумал, что это может оказаться в самый раз. Давай, не стесняйся.
Энджи взяла стакан и сделала глоток.
— Что это? — спросила она, с удивлением взглянув на незнакомца; он был в плаще, на пальцах массивные золотые кольца.
— Ты никогда это не пробовала? Бренди, коньяк и лимонный сок. Встряхнуть, но не взбалтывать. Потом — колотый лед и все это — в охлажденный стакан. — Он пристально посмотрел на нее, и она тотчас же почувствовала слабость в коленях. — Ну, как впечатление?
— М-м… замечательно, — ответила Энджи, глядя в синие водянистые глаза незнакомца. «Ему немного за пятьдесят, — мысленно отметила она. — Что ж, у него еще есть несколько хороших годиков».
