– То, как ты честно ведешь дела со своими клиентами. Когда та девчонка… как ее там? Ксена?
– Оксана.
– Неважно. Ты ведь уже тогда знал, что продашь ее, и только ждал случая. Почему, старик? Разве карт тебе недостаточно?
Торвальдсон ощетинился бородой.
– Деньги есть деньги, полковник. Много их не бывает.
– Ты чертовски прав, – согласился Ковач. – И тогда у меня к тебе вопрос. Зачем ты живешь, старик? Только ли ради денег?
Картограф ухмыльнулся.
– Нет, полковник, конечно, нет. Деньги это вздор. Они ничего не значат. Я живу для того, чтобы их было очень много.
Ковач кивнул.
– Раз так, Торвальдсон, то ты живешь напрасно.
Он снял крышку.
Тысячи крохотных тварей вырвались оттуда, жужжа и роясь, как пчелы, и набросились на старика. Торвальдсон закричал, замахал руками. Насекомые облепили его лицо, путались в бороде, заползали в уши.
Хлынула кровь.
– Что это? – в ужасе прошептал Ренье.
Он бросился бы бежать, – но страх подсказывал ему, что так будет только хуже.
–
Драган пожал плечами.
– Хотел использовать их для лечения. Жалкий дурак, не так ли?
Торвальдсон скорчился на полу. Тело его дергалось. От лица почти ничего не осталось, – хирурги жадно пожирали плоть, волосы, одежду.
– Как они…
Ренье потрясенно сглотнул.
Ему показалось, что при этом он проглотил парочку
– Как они узнали, на кого надо нападать? Они ведь могли убить вас… меня!
Ковач радостно улыбнулся.
В этот момент он был похож на пятилетнего ребенка, что возится с паровозиком.
– Они никогда не ошибаются, – сказал Драган. – Как? Не знает никто. В этом-то вся и прелесть.
Мэддокс приподнял воротник.
Было холодно.
Он чувствовал себя странно, – точно во сне, когда ты – не ты, и делаешь то, о чем никогда не помыслил бы наяву.
Словно Зона, своим зловонным дыханием, отравляла разум.
Он прошел еще несколько шагов, и спустился в овраг.
Если не знать, что здесь, узкой змеей притаилась потайная тропа, – никогда и не догадаешься.
И не надо бояться любопытного взгляда, – в таких горах, где все изрезано, словно сам Господь скомкал эту землю, как ненужный клочок бумаги, – никто даже не заметит, что человек шел-шел, да и провалился под землю.
Мэддокс замер перед небольшой дверью.
Несколько секунд стоял, не зная, повернуть ли назад.
– Что я делаю? – пронеслось в его голове.
Ему не в первой было нарушать правила и приказы. Но он никогда еще не преступал
Если войдешь, дороги назад не будет…
На долю секунды, Мэддокс заколебался.
Он даже был готов повернуться и зашагать прочь.
Есть и другие способы найти Ковача, и прикрыть его паскудную лавочку. Законные. Правильные. И не придется вести дела с такими безумцами, как Вацлав и Рейгодор.
И все-таки Мэддокс постучал.
Два удара, пауза, потом еще три.
– Надеюсь, ты меня не подставил, Вацлав, – пробормотал он.
Молчание тянулось долго, как на похоронах.
Или это судьба подсказывала ему, – что еще не поздно повернуть назад, и уйти? Может и так, – но Мэддокс уже принял решение.
Он сделает то, для чего приехал в Проклятый Край. Покончит с Драганом Ковачем. А потом, дай бог, прижмет к ногтю и Рейгодора.
Бог…
Мэддокса передернуло.
Он словно услышал слова Вацлава, его вязкие, липучие рассуждения о Господе и служении.
Стало вдруг неприятно, – словно из твоей кружки, любимой, домашней, маминой, – пили чужие люди, мерзкие и вонючие, и теперь, беря ее в руки, – ты думаешь о них, а не о своем доме.
– Вот черт, – пробормотал Мэддокс.
Дверь открылась.
На пороге высился карлик, с бритым черепом и серьгой в правом ухе.
– Чего приперся? – неприветливо спросил он.
– Господь меня прислал, – бросил Мэддокс. – Велел взять тебя за уши, и вытянуть до потолка. Саттон здесь?
Карлик поглядел на него недобро.
– И кто же тебя нам сосватал, умного такого…
Он посторонился, Мэддокс вошел.
Пути назад не было.
Оставалось только идти вперед, – нарушить закон, забыть свои убеждения, уничтожить все, что делало его Джоном Мэддоксом.
– Откуда узнал о нас? – спросил Саттон.
То был высокий, плотно сбитый канадец, с рыжими волосами.
В небольшом погребе, все было заставлено ящиками и бочками. «Осторожно! Опасность», – гласили надписи.
– Кто тебе рассказал о нашем убежище?
– Это неважно…
В ладони Мэддокса пряталась небольшая ампула. Он надломил ее.
Сердце сжалось, – до последней секунды Джон не верил, что все сработает.
Изумрудная капля упала на грязный стол. Превратилась в маленького жука. Тот сердито зашуршал крыльями, и поспешил прочь.
Это был знак для контрабандиста, – вроде пароля, – что незнакомому гостю можно доверять.
– Хорошо, – бросил Саттон.
Они с карликом переглянулись.
– Чего же ты хочешь, друг?
Мэддокс постучал по одному из ящиков согнутым пальцем.
Там, внутри, что-то забилось и запищало.
– Мне нужны головы зерфольфов, – бросил он.
Саттон нахмурился.
– Да ты в своем уме, братец? Знаешь, сколько это добро стоит?
Мэддокс хмыкнул.
Вацлав долго его натаскивал. Объяснял, как должен себя вести зомби-дилер.
