И, кажется, сейчас это нам аукнется щедрой свинцовой клизмой.
На месте серба, – я бы замочил главного кланера. Очень меня волновала эта странненькая коробочка в его пальцах. А главное, – по пути, я успел хорошо осмотреть оружие наших провожатых.
Особый, переделанный АК-74 был только у сержанта.
Это значит, – пушки у всех остальных обычные, и не помогут сейчас.
– Повторять не буду, – произнес серб.
Он снова спустил курок.
Пуля вошла в живот человеку, стоявшему возле пулемета.
Тот закричал, – отчаянно, громко. Схватился за пузо, начал раздирать рану, – словно надеялся, что в последний момент он сможет вытащить пулю, и остаться в живых.
Конечно, не смог.
Взрыв был чуть громче, чем в первый раз. Алые кровавые брызги разлетелись по машине.
Выбитый глаз шмякнулся о ветровое стекло, и прилип.
Бандиты стали стрелять. Яростно зарычали автоматы. Но пули не могли пробиться сквозь защитный барьер, – вечная борьба между оружием и броней.
– Прячься! – крикнул Питбуль.
Спрыгнул с машины, и укрылся за большим камнем.
Я проявил небывалое для себя мужество, – сбежал вторым, а не первым.
– Вы все умрете, – глухо прошептал кланер.
Сербский сержант снова передернул затвор.
Нацелился ему в грудь, – но курок спустить не успел.
Бандит быстро нажимал кнопки сканера. Видно, он не хотел прибегать к этому оружию. Рассчитывал, что сумеет напугать врагов, заставить их отступить без боя, – а теперь жалеет, что так промедлил.
Холодный ветер взвился рядом со мной.
Сперва мне показалось, что это просто вихрь, но потом я различил острые зубья. Он был похож на огромный стержень для мясорубки. Столб воздуха, увенчанный острыми лезвиями, закружился над скалами.
Он набросился на сержанта, обволок его.
Кровь тонкими струями хлынула из его рта, ушей, носа. Они впитывались в крутящийся столб, их становилось все больше.
В теле солдата открывались раны, и кровь текла из них.
Через секунду, обескровленное тело упало на камни. Автомат со стуком покатился по земле.
Другой серб кинулся к нему, протянул руку. Зеркальный вихрь закружил его, и высушил досуха. Ладонь оторвало, и она шлепнулась на камни, судорожно сжимая и распрямляя пальцы.
Третий солдат кинулся бежать, не разбирая дороги.
– Нет! – кричал он.
Вихрь устремился за ним.
По пути, разрубил надвое машину, искорежил ее, превратив в разрубленные гнутые обломки.
Я рванулся за автоматом.
Рядом лежала отрубленная ладонь.
Пальцы все еще дергались.
Хорошая причина, чтобы не повторять его попытку. И все же я это сделал.
Сверкающий вихрь догнал убегающего солдата. На сей раз он не стал выпивать его, – просто размолол на куски, в крупные клочья фарша из человеческого мяса.
К слову, Питбуль был прав, – когда жуете котлету в «МакРональдсе» – вы точно знаете, что она из говядины?
На вид совсем ведь не различить.
А на вкус?
Я схватил винтовку.
Вскинул.
Моим первым желанием было всадить пулю в бандита, что держал сканер. Но маменька всегда учила меня – сынок, не беги за первым желанием.
Сперва зайди в туалет, сними штаны и сядь на унитаз.
А уже потом делай, что захотелось.
Вот почему я не стал убивать бандита. Вернее, не сделал это сразу. Я всадил пулю в сканер. Тот взорвался, маленьким фейерверком.
Обломки посыпались на камни, вместе с оторванными пальцами.
Я передернул затвор.
Пятеро кланеров, в двух машинах.
Может, они согласятся просто немного посидеть там и подождать, пока я буду стрелять в них? Нет? Как невежливо.
Новую пулю я всадил в грудь главному из бандитов.
Пуля вошла точно в левую часть груди, – там, где сердце. Зря я старался, – парня бы в любом случае разорвало на куски. Просто привычка, – еще с тех времен, когда я был снайпером.
Поганые были времена.
Кланеры бросились на меня. Они знали, что пули из их оружия не смогут причинить мне вреда. Теперь главное было – удержать карабин.
Черт, как же медленно перезаряжается эта сволочь.
Я снова передернул затвор.
Когда поднял ствол, – кланеры были уже рядом со мной.
Выстрел грянул в упор, – прямо в живот бандиту. Карабин вырвали из моих рук, за миг до того, как парень превратился в кровавый фонтан.
Двое бандитов набросились на меня, и завалили на камни.
Третий направил на меня ствол.
– Сдохни, тварь, – глухо прорычал он.
Кланер спустил курок.
Бандиты крепко держали меня, – а я и не вырывался. В последний момент, я успел крутануться в сторону. Кланер, что держал меня справа, оказался на мне.
Чем хороши разрывные пули?
Не проходят насквозь.
Я чувствовал, как тело бандита дернулось и опало. Я крепко закрыл глаза, и сцепил зубы, – не хотелось наглотаться его внутренностей и мозгов.
Парень взорвался, и с ног до головы искупал меня в свежей, горячей крови.
Ощущение было так себе.
Попробуйте как-нибудь, – может быть, вам больше понравится.
Моя правая рука освободилась. Я выхватил нож и всадил его в горло парню, что держал меня с другой стороны.
Бандит захрипел, и кровь заструилась по его пальцам. Он схватился за шею, и больше ничего не успел сделать.
Третий врезал мне прикладом в лицо.
Сокрушительный удар сапогом обрушился на мои ребра.
Я захрипел от боли.
Кланер прицелился.
Если ты лежишь на спине, – можешь отбиваться всеми четырьмя лапами. Мой ботинок врезался ему в голень, а другой – в пах.
Парень упал, рыча от боли и ненависти. Я поднялся. Мне казалось, я успею рвануться к пушке, и схватить ее.
Черта с два.
Кланер вскочил сразу же, словно на пружине. Ринулся ко мне, и мы сошлись в клинче. Его огромные
