прикурить, сама чиркнула спичкой.
— Я тебе расскажу все. При одном условии.
— При каком?
— Если не будешь с ним драться.
— А если он этого заслуживает?
— Если и заслужил, все уже прошло.
— Тогда почему он давит на тебя?
— Потому что еще не знает меня. Так же, между прочим, как и ты... Обещай, что не поквитаешься с ним!
— Обещаю, но если не будет сил вытерпеть?
— Стиснешь зубы. Вытерпишь ради меня.
— Ладно, давай.
— Год назад Тоди попросил меня принять нескольких иностранцев у него в квартире...
— Как это — принять?
— Ну, в постели...
— И ты?
— Приняла.
— Потом?
— Просят же тебя, не заводись! Иначе больше ничего не услышишь.
— Хорошо.
— Они платили Тоди, и мы делили доллары. А потом я отказалась продолжать это. Он не забрал у меня свой ключ, хотел, чтобы я еще подумала.
— Какой ключ?
— Да от его квартиры!
— А сейчас он где, этот ключ?
Она показала взглядом на нишу.
— Здесь.
Я не понял, где точно, однако кухня была не такой уж большой, чтобы там не найти ключ.
— И больше никого не принимала?
— Никого.
— Дальше.
— Тоди настаивал, чтобы я продолжала. Обещал заплатить две трети, а себе взять одну.
— И ты?
— Снова отказала. Он стал запугивать, что все обо мне расскажет... Я тебя предупредила: не заводись, не вскакивай, иначе укажу тебе на дверь!
— Но как, зачем?.. Почему ты пошла на поводу у этого гада?!
— Потому что я тоже хочу ходить одетой, как другие женщины! По какому праву, почему маменькины дочки надевают шикарные импортные вещи? А я, у которой уже спина горбится от работы, пополняю свой гардероб тряпьем из лавок и магазинов возле рынка.
— Рени, дружище, ты же официантка! Идеальная профессия. Что тебе стоит обсчитывать — кого на стотинки, а кого на левы? Особенно по вечерам, когда клиенты твои так наклюкаются, что, хоть десятку припиши, не заметят. Можно и прямо у кого-нибудь в карманах пошуровать. Ведь они иногда тебе сами дают бумажники, чтобы ты взяла необходимую сумму? Это лучше, чем принимать в постели!
— Ох, оставь меня в покое. Я решила этот вопрос раньше, чем ты меня осудил. Сам видишь, отказала Тоди. Выставляю его уже третий раз.
Кофеварка закипела. Рени встала, налила кофе. Я кипел сильнее, чем кофеварка. Сделал глоток, обжегся, плюнул. Рени рассмеялась.
— Спокойно. Ответь мне на один вопрос. Почему ты, как только вышел из тюрьмы, сразу пришел к нему? Возобновляете старые дела? Если это вообще можно назвать делами... Вас снова сцапают, и ты опять утрешься полотенцем, а он останется сухим!
Она была права. Еще перед поездкой с Дашкой на Солнечный берег мне пришло в голову, что это путешествие — ну никак не для меня, не для моего здоровья, но не хотелось признаваться в этом ни перед Рени, ни перед собой.
Помолчав, я спросил:
— У тебя есть что-нибудь выпить?
— Есть, но не сейчас. Подождешь, пока я оденусь, мне скоро на работу.
Она ушла в ванную. А я стал искать ключ Тоди в нише-кухоньке. Там, даже если пшеничное зернышко спрятать, легко его найти, что уж говорить о ключе. Она положила его в коробку из-под кислого молока, вместе с пуговицами и булавками. Запихнув ключ в карман, я снова уселся на диване в ожидании Рени.
2
Я проводил Рени до бара «Ориент» и пошел домой: не хотелось ни в ресторан, ни искать своих приятелей, а больше всего не хотел встречаться с Тоди. Я от него не прятался, но и видеть его не мог. По крайней мере сейчас.
Мама сидела в комнате, которую мы называли кухней, штопала блузку. Отложив работу, посмотрела на меня. Я поздоровался, она не ответила, даже головой не кивнула. Лишь когда я двинулся в свою комнату, проговорила мне вслед:
— Задержись ненадолго.
Я остановился.
— Где скитался?
— На Солнечном берегу.
— В это время люди не ездят на море.
— Я был с приятелем.
— Так я тебе и поверила.
Возражать? Доказывать ей что-то?.. Я пошел к себе, но мама опять меня остановила.
— Не спеши. Куда ты спрятал деньги, которые просил меня спрятать?
Мне хотелось нанести ей ответный удар — о каких, мол, деньгах речь?
Но, встретив ее взгляд, понял, что хитрить не стоит.
— Запихнул их под доски пола.
— Крысы вырыли их оттуда, вытащили на улицу... В той же упаковке, в полиэтиленовом пакете. Дети во дворе их увидели, собрался народ, пришел инспектор. Спрашивал меня, не наши ли, я ответила: не наши. Только он мне не поверил. Крысы шастают по старым домам. В новых они еще не завелись, там больше муравьев да тараканов. В квартале только наш дом старый. Тебе ясно, что подумают в милиции?
Это я мог себе представить.
— Зачем тебя ищет Тоди? — спросила мать.
— Когда он приходил?
— Утром.
— Откуда я знаю, зачем я ему!
— Зато я знаю, зачем.
— Ой, мама, ты начинаешь фантазировать.
— Послушай, сынок, я не буду спорить, фантазирую я или знаю, чем вы с ним занимаетесь. Я тебе кое- что скажу, а ты постарайся запомнить. Если Тоди еще хоть раз к нам придет, я воткну ему нож в спину. Вот этой самой рукой, которой я сейчас иголку держу. В любом случае для меня уже не наступит светлый день, но я оторву тебя от этого человека. Неужто ты слепой, неужто не видишь, как тебя используют? Ты сидишь в тюрьме, а он развивает свои атаки из кафе...
— Мама!..
