– Майкл, мне нужно что-то массивное.
Я подал ей тяжелую статуэтку, стоявшую на столе. Франсуаз поставила ее на дно корзины и убрала ногу.
Мозговой полип почувствовал, что что-то переменилось; с новыми силами он ударился о металлические бока корзины.
– Смотри, не надорви животик, – посоветовала ему девушка.
Тварь не могла освободиться; Франсуаз подошла к столу.
– Протоколы, аресты, обыски, – пробормотала она, перелистывая бумаги. – Трахни меня, Майкл, если все здесь – не нарушение закона.
Девушка раскрыла несколько ящиков, пока не нашла три пакета чистой бумаги. Разорвав их, она скомкала листы и разложила их вокруг перевернутой корзины.
Полип затих; он чувствовал, что что-то готовится.
Приготовить собирались его самого.
– Дай девушке огонька, – приказала Франсуаз.
Я кинул ей зажигалку.
Франсуаз поднесла язычок пламени к одному из листов; он занялся, сперва неуверенно, слабым полукругом огня вторгаясь в белое полотно бумаги, потом все смелее.
Франсуаз вынула из верхнего ящика квадратную бутылку, в которой плескалось бренди.
– Спиртное может быть вредно для здоровья, – заметила она и вылила его в огонь.
Костер запылал, ударившись языками в темный потолок. Две или три мухи, сгоревшие заживо, упали в него; вентилятор перестал вертеться.
Франсуаз предварительно отключила противопожарную систему, и теперь ничто не могло остановить обезумевший огонь.
Мозговой полип забился, как сердце влюбленного. Если эта тварь и боялась чего-то больше, чем смерти, так это смерти от огня.
– В лифте бывает жарко, – пояснила ему Франсуаз. – Ты не знал?
Он пытался перевернуть корзину ровно одиннадцать секунд; потом жизнь покинула его.
Когда Франсуаз перевернула корзину, черную от сажи и покрытую белыми хлопьями смеси огнетушителя, оттуда выпали лишь потемневшие и согнувшиеся от жары бумаги.
Мозговой полип высох, приклеившись к металлическим краям; его мозг почернел и съежился.
Франсуаз усмехнулась и подошла к письменному столу.
Ее длинные пальцы быстро набрали номер.
– Комендант Ортега? – спросила она. – Федеральный шериф мертв, а с ним и трое его помощников.
На другом конце провода молчали.
– Знаю, это не то, чего вы хотели, – произнесла девушка. – А вот еще одна новость: перед смертью он назначил меня своим заместителем. Первая казнь уже совершена.
По всей видимости, комендант пытался что-то ответить, но девушка заставила его замолчать.
– Это начало, комендант, – сказала она. – Если хотите умереть быстро, пустите себе пулю в рот.
Франсуаз распахнула застекленные двери, и смотревший в пол санитар, споткнувшись, уронил груду картонных коробок.
Он наклонился, чтобы подобрать их, и замешкался, уткнувшись глазами в стройные бедра девушки.
Франсуаз хлестнула его ледяным взглядом, и он снова уставился в пол.
– Несколько часов назад к вам привезли священника. – Я улыбнулся сестре, сидевшей за столиком регистратуры. – С ним были звонарь и помощник федерального шерифа. Вы не подскажете, в какой они палате?
Она улыбнулась мне в ответ, и это не была заученная дежурная улыбка, которой врачи и медсестры пытаются привнести в жизнь немного радости.
Потом сестра встретилась взглядом с Франсуаз, и ее улыбка потухла.
– Простите, но мы не даем информацию о наших пациентах.
Франсуаз шагнула к ней и отвернула край куртки.
– Послушай, кнопка, – сказала она. – Я – новый федеральный шериф и не советую тебе меня злить.
Медсестра печально вздохнула, бросив на меня романтический взгляд.
– В двухсотсороковой, – сказала она.
– Даже номер сам узнать не можешь, – мрачно процедила Франсуаз, направляясь вдоль по коридору.
