– У вас нет достаточных доказательств, мисс Дюпон, – пробормотал он. – Только ваши предположения. Если бы вы располагали чем-то существенным…
– Имей мы доказательства, – жестко ответила девушка, – никакое расследование уже бы не потребовалось. Разве в обязанность возглавляемой вами комиссии не входит надзор за такими учреждениями, как тюрьма Сокорро?
– Вообще-то да… – Матиас смутился, ибо не смог сразу найти подходящую отговорку, так что пришлось признать правду.
Люди его круга терпеть этого не могут.
– Но поймите, мисс Дюпон…
Когда человек не хочет ничего делать, он часто апеллирует к понятливости своего собеседника.
– Федеральные тюрьмы специального режима, такие, как тюрьма Сокорро, пользуются значительной автономией. Мы не можем просто так вмешаться в их деятельность, на основании слухов.
Я вынул из внутреннего кармана пухлую книжицу небольшого формата и положил ее на стол.
– Это закон о содержании федеральных тюрем, – пояснил я. – Если вы откроете его, то убедитесь, что это именно тот закон, который действует в вашей стране. Во время нашего посещения тюрьмы Сокорро обнаружилось по крайней мере семь серьезных его нарушений. Это более чем веское основание для того, чтобы начать расследование, сенатор.
– Мистер Амбрустер…
Матиас ухватил себя за указательный палец левой руки и принялся вертеть его, словно надеялся отвинтить.
– Конечно же, я не сомневаюсь в ваших словах. Но поймите, ни один из офицеров Сокорро не подтвердит ваших показаний. Комендант – очень влиятельный человек. Ему прочат место губернатора штата. Я не могу вот так просто выдвинуть против него обвинения.
Франсуаз саркастически улыбнулась уголками губ.
– Ладно, Матиас, – произнесла она. – Убирайтесь.
– Что? – не понял он.
– Убирайтесь, – сказала девушка. – Не то вы еще наложите в штаны при мысли, что придется выполнять свои обязанности.
– Это слишком, мисс Дюпон, – воскликнул сенатор.
Тем не менее он поспешно вскочил на ноги, и на его лице появилось выражение облегчения.
– Я достойный человек, и я не позволю…
Сенатор Матиас не стал уточнять, на что именно он не даст своего позволения – обвинять себя в безделье или пойти дождю в пятницу.
Он не хотел задерживаться у нашего столика дольше, чем было необходимо.
– У меня сохранился экземпляр Изумрудного меморандума, – произнес я, глядя ему вслед. – Может, опубликовать его в утренних газетах?
– Этот недоносок думает только о том, чтобы протереть до дыр свои штаны в сенатском кресле, – зло процедила Франсуаз. – Он и пальцем не пошевелит, боится, как бы его не потерять.
Я кивнул.
– Сложность не в том, что Матиас боится за свою карьеру, – произнес я. – Такую же позицию займет любой политик, которому есть что терять. Слишком велик дуб, который мы собрались подкопать, вряд ли стоит ожидать от кого-то, чтобы согласился постоять под ним, пока мы будем копать.
– Это не дуб, а ядовитая гадина, – сердито сказала Франсуаз. – Но ты прав – власти не начнут расследование. Нам придется принести им все доказательства, чтобы заставить их хоть что-нибудь сделать.
– С другой стороны, – продолжал я, – мы могли бы поискать какого-нибудь молодого сенатора – амбициозного, энергичного и готового на жесткую игру. Такой человек охотно займется этим делом, чтобы сколотить себе политический капитал. Но тут есть опасность – скорее всего, тем самым мы окажем услугу какому-нибудь беспринципному авантюристу, а у меня нет ни малейшего желания делать это.
Франсуаз решительно встала и посмотрела на меня сверху вниз.
– Я знала, что сенатор Матиас нам не поможет, – сказала она. – Пошли, игрушка, у нас много дел.
Я кивнул и покорно последовал за ней.
Я знал, что через пару кварталов девушка остановится и спросит у меня, что нам делать дальше.
– У тебя на физиономии такая самодовольная улыбка, – процедила Франсуаз, – что прямо злость берет. Говори.
Я потрепал ее по тугой щеке и подозвал одного из мальчуганов, который как раз закончил прикреплять гирлянду над улицей между двумя домами.
– Где здесь лучший магазин одежды? – спросил я у карапуза.
– Вон там, сеньор, – быстро отвечал тот, указывая рукой направление и приготовясь споро ухватить монетку, каковая будет ему брошена.
– Постой, юный друг, – мягко прервал его я. – Нам не нужен магазин эльфийской одежды. Мы хотим одеться как жители города.
