– Дорого ли стоит жизнь? – спросил демон.
– Мне кажется, она ничего не стоит, – ответил я. – Мы получаем ее бесплатно. И нам ничего не дают взамен, когда мы теряем ее.
– Тогда чем следует дорожить?
– Наверное, свободой.
Камень, на котором я сидел, был теплым, почти горячим. Нагретый ослепительным солнцем пустыни, он торчал из песка, точно скала из океанских вод.
Демона рядом не было; я не знал, где он, да и не хотел знать. Я видел перед собой его алое лицо с черными, похожими на гнилые дыры глазами, видел длинную, ниспадающую изумрудную мантию. Однако передо мной колебалось всего лишь видение – образ монстра, таившегося неизвестно где.
Меня это устраивало.
– Об этом я и хотел поговорить, – произнес демон. – О свободе. Все, что мне нужно, – это выйти отсюда.
Когтистая лапа провела в воздухе круг. Тонкая ткань мантии заструилась сияющим водопадом.
– Тюрьма Сокорро стала моим временным пристанищем. Она была вратами, через которые я мог проникать в ваш мир. Но теперь мне этого мало. Я хочу большего – полностью перейти в это измерение. И ты можешь мне в этом помочь.
– Зачем?
– У нас нет времени, чтобы терять его понапрасну, эльф. С каждой минутой, проведенной здесь, я теряю силы. Ты прекрасно понимаешь, что тебе предлагается. Я – могущественный демон, возможно, самый сильный в этой части мира. Я могу дать тебе все, что ты захочешь.
– Мне ничего не нужно.
– Ложь… Все чего-то хотят, а если нет, их пожирает Великая дрема, страшнейшая из страшнейших. Но это не про тебя… не про нас. У тебя много желаний, эльф. Неужели не назовешь мне ни одного? Я почти всесилен – решайся.
Пару мгновений демон ждал моего ответа, потом его зубы обнажились в улыбке.
– Я понимаю, эльф… Ты хочешь быть героем. Победить гадкого демона, а потом, сидя у камелька, рассказывать о своих подвигах. Гордыня и жажда славы – вот твои желания, да?
Я кивнул.
– Все любят славу, – сказал я. – Кроме тех, кто никогда не пробовал ее вкуса. Были дни, когда я купался в ней… Я помню начало Лернейской кампании. Ордена, медали, парадные встречи в Городе эльфов… Да, демон, я люблю славу. Но героем – героем я быть не хочу.
– Отчего же? О героях слагают песни. Герои красивы, состоят из одних мускулов, и девушки их обожают. Они благородны, честны, раз в неделю спасают мир и снимают двух котят с дерева. Разве ты не хочешь быть героем?
Речь демона меня развеселила.
– По-твоему, у меня много мускулов? – спросил я. – И какой толк быть любимцем женщин, если ты слишком благороден, чтобы пользоваться этим?
– Не знаю, – ответил он. – Благородным я никогда не был.
– В Лернее я видел много героев, – сказал я. – Вернее, тех, кого так называли. Одни были преступниками – бандитами, которые не успевали отмывать руки от крови гражданских жителей. Другие – неудачниками. Жизнь бросала их из стороны в сторону, как щепку в мутной реке. Третьи, фанатики, жили ради одной идеи и были готовы уничтожить ради нее весь мир. Ты прав, демон, – о них слагают саги. Но быть таким героем я не хочу.
Демон усмехнулся:
– Если ты прав, то почему люди так любят героев?
– Много причин. Им нужна надежность. Крестьянин вспахивает поле и знает, что тысячи бед могут лишить его урожая. Война, засуха, стая красных драконов или гигантские подземные черви. Фермеру нужно верить, что где-то есть благородный герой, который примчится на Пегасе и спасет его кукурузу. Глупо, конечно, надеяться на это, но люди надеются.
– И все?
– Нет… Дело в том, что люди ничтожны. Они слабы и трусливы. Каждый из них копается на своем маленьком наделе – что жалкий фермер, что великий генерал. Они не смеют поднять голову – кроме тех случаев, когда надо поцеловать кому-нибудь задницу. Вот почему людям нужны герои – они хотят приобщиться к величию других, ничего не делая сами.
– Хорошая речь, – произнес демон. – Правда, она скорее подходит мне, чем тебе. К сожалению, ты лжешь, эльф.
– Вот как?
– Конечно. Я ведь не безмозглый орк с деревянной дубинкой. Я вижу тебя, вижу твое прошлое. Вот ты идешь по улице – ты молод, почти мальчик. Ты решил записаться в ученики великого чародея. Тогда ты не просто хотел быть героем. Ты верил, что это твоя судьба.
– Это было давно.
