Долю мгновения Доррос Бланко смотрел на меня в упор. Сухой треск прочертил линию в нескольких дюймах от его пальцев. Загнутый меч наемника обломился, и только неровный обрубок поднимался над его сжатыми руками.
Взгляд Дорроса опускался одновременно с тем, как отломанный клинок падал в заросли цианей. Я ударил его гардой в правый висок. Глаза Бланко остановились. Он обнял влажную землю Мшары, пряча под собой остатки своего меча.
Я ждал, когда он поднимется, но он так и не поднялся.
Две артерии, через которые демон пил жизненную силу Найваи, встопорщивались над водой болота. Они изгибались подобно тетиве на луках королевских лучников, пока не лопнули и разлетелись тухлыми ошметками.
– Выпусти меня! – закричал демон. – Выпусти!
Но было поздно.
Хрустальные сферы, бывшие его защитниками от заговоренного меча демонессы, стали теперь его палачами. Сердце Мшары, разрубленное на две половины, более не кормило Иблиса астральной энергией.
У него не было сил, чтобы удерживать открытыми границы миров. Я услышал скрежет, с которым поворачиваются шестерни вечности. Невидимые стены смыкались вокруг демона, сдвигая щель, в которой он прятался.
– Нитхард! – выкрикнул демон. – Я же служил тебе…
Хрустальные грани сомкнулись вокруг него и начали расплющивать. Они не были ровными; миллиарды сколов усеивали их, вонзаясь теперь в тело Иблиса.
Рот порождения Темноты раскрылся, но слова уже не вылетали из него, они терялись в извилинах мирозданий, чтобы носиться там еще тысячи и тысячи лет, пока не замолкнут навеки в тех уголках, где нет ни времени, ни пустоты.
Пальцы демона, упертые в хрустальные стены, изогнулись и перестали двигаться. Холод сковал его тело и навсегда заморозил в нем боль.
Выбитый глаз, растертый по островку болота, рассыпался ледяной крошкой.
– Мальчуган умер от стеснения, – произнесла Франсуаз.
Волны астрала разглаживались. Черные топи Мшары таяли, протекая в щели между мириадами мирозданий. Голубых бликов все больше становилось на куполе неба. Астральный скол закрывался, оставляя в себе Дорроса Бланке и разрубленное сердце Верхнего болота.
Найвая пошевелилась на руках Седрика, и веки ее, с длинными черными ресницами, начали вздрагивать. Добрые глаза бегемота следили за тем, как его подопечная приходит в себя.
Дервиш опустил руки и сложил их под талией. Хрустальные грани больше не колебались, вокруг нас раскрывался сад минарета в центре города Курземе.
– Хватит мистических фокусов, дервиш, – глухо сказал король. – Вы все арестованы по обвинению в измене.
Городские стражники подняли луки. Четырехгранные стрелы подрагивали. Темные глаза дервиша вспыхнули, и это было первым сильным чувством, которое я увидел на его лице.
Король Гельминт скрестил руки на груди.
Франсуаз выбросила вперед руку, и сапфировая звезда наполовину ушла в горло короля Гельминта.
Владыка Берберы пошатнулся. Он отступил назад, и заросли ирги приняли его мертвое тело.
Лучники замерли, не зная, как поступить. Франсуаз взмахнула мечом, что вновь ярко сверкал в ее руках.
– Ваш король мертв, – сказала она. – Кто хочет проводить его в Бездну?
Королевские лучники испуганно переглядывались. То, свидетелями чему они стали, наполнило их души священным ужасом.
– Остановитесь, – произнес дервиш. Стражники посмотрели на него и, один за другим, стали опускать луки.
– До того дня как Диван изберет нового короля, – продолжал святой учитель, – власть в Бербере переходит ко мне. Сложите оружие и разойдитесь.
Франсуаз не опускала меча, ее серые глаза настороженно следили за стражниками. Но королевские лучники повиновались дервишу. Они клали луки на песок садовых аллей и уходили прочь.
Бегемот Седрик поставил Найваю на землю. Грудь девушки высоко вздымалась. Она еще не могла твердо стоять на ногах и держалась за плечо своего стража.
Солнце замерло над границей тисовых крон; оно продержалось там несколько секунд и начало таять, озаряя мир яркими красками заката.
25
– Я едва не изменил своего мнения о демонах, – объявил дервиш.
Франсуаз, руку которой пожимал святой учитель, насмешливо посмотрела на него.
– Вот как? – произнесла она.
Ни черточки не изменилось в облике этого человека, когда он стал верховным правителем Берберы. Но теперь окружали его не храмовые минотавры, а королевские стражники, и я знал, что с этого дня в их стране многое пойдет по-другому.
