– Личное – для тебя. Джоэл сказал, чтобы я не разевала на тебя варежку. Говорят, девушки липнут к тебе, так как ты за ними не ухаживаешь.
Я засмеялся:
– Он преувеличивает. К тому же звучит нелогично.
– Напротив. Ты просто женщин не знаешь. Девочка к тебе подходит, улыбается, ты отвечаешь. Все – игра началась. Ты должен делать комплименты, обхаживать ее, а под столом, незаметно, уже презерватив распаковывать.
– Боже, Френки, я так никогда не поступаю.
– В точку. Ты принимаешь игру, а потом смываешься. И девочка перед тобой стоит, как перед автоматом с газировкой, в который монетку кинула. Все ждет, когда же сироп польется. Конечно, ей хочется или попить, или денежку назад – вот она и торчит возле тебя, пытаясь получить хоть что-то.
– Никогда об этом не думал…
– Не волнуйся – я из тебя ничего не собираюсь вытрясать.
Франсуаз обернулась снова:
– Мне здесь как-то не по себе.
– Армия – наполовину тюрьма. Нормальным людям здесь и должно быть неуютно.
– Я подумала об этом, как только сюда пришла. Я пошатнулся – Франсуаз наградила меня тычком в плечо.
– Странно, – сказала девушка. – Сразу захотелось тебе об этом сказать, а тебя на месте не оказалось. Что-то я слишком привыкла к твоей компании.
– Нестрашно, я знаю хорошего нарколога.
– Стоит тебя проучить, чтобы ты перестал быть таким самовлюбленным… Но все же, Майкл, какая странная сцена – Линден просто молчит и смотрит.
– На тебя?
– Не будь глупым. Так на меня реагируют все парни– кроме тебя почему-то. Но он же здесь для тренировки. А рот заткнул, точно боится государственный секрет выдать. Ни тебе «ногу вперед», ни «шире замах», ни «молодцы, ребята». Он там торчит, как мертвый.
– Так и есть. Ты поставила его в неудобное положение. Он не был готов к смотру. Джоэл самолюбив, как и все эльфы. Боится ударить перед тобой в грязь лицом как комендант.
– Перед незнакомой девчонкой?
Франсуаз явно напрашивалась на комплимент.
– Перед великой наемницей с Равнины.
– Ты меня такой считаешь?
– Нет, боже упаси. Для меня ты – глупая, надоедливая девчонка, из-за которой у честного эльфа одни неприятности. Но Линден – Линден считает.
Франсуаз передернула плечами:
– Даже не могу на тебя обижаться. Это была жуткая сцена, Майкл. И дело не в том, что он меня застеснялся. Все как… как в пантомиме.
– Френки, а что же жуткого в театре?
– Не в театре. Однажды я увидела двух мимов на рыночной площади. Они молчали – и люди вокруг молчали. Актеры открывали рот, но оттуда не вылетало ни звука. Страшное впечатление.
– Да?
– Человек должен говорить, если он не немой. Я не могу объяснить. Эти люди, вокруг мимов, они видели действия, но не слышали слов. Точно это был какой-то заговор. Знаешь, когда рядом с тобой происходит что-то нехорошее, гадкое, все все знают, никто ничего не скрывает, но сами жертвы делают вид, будто так и положено.
– Так всегда и бывает, Френки, – ответил я. – Так всегда и бывает.
17
Здание, в котором заседало Собрание, находилось в самом центре Беркена. Его называли Фортом; рассказывали, что когда-то он на самом деле служил крепостью.
Землевладельцы прибывали в дорогих экипажах. Каждый из них был собран из ценных пород дерева – легкие, изящные, эти кареты походили на изысканные шкатулки. Франсуаз следовала рядом с моим экипажем на своем скакуне.
– Мне действительно жаль, что ты не можешь пойти со мной, – произнес я.
– Ничего тебе не жаль, – пробурчала девушка. – Богач чертов.
Поскольку она не была землевладельцем, то и присутствовать на собрании не могла.
Карета ехала неторопливо, и я мог без труда поддерживать разговор через окно экипажа.
– Раз тебе все равно нечем будет заняться, можешь поболтать со слугами. Кучеры, лакеи, телохранители – все они охотно ответят на вопросы такой милашки. Добрый день…
Последние слова были адресованы одному из лендлордов, проезжавшему мимо в такой же изысканной
