Я кратко кивнул. Не потому, что Пелатар мог заподозрить хозяйку дома во лжи, – просто так принято.
– А это Франси, его помощница.
Так Маргарита обрела себе врага на всю жизнь. Мало того что не назвала Франсуаз полным именем, так еще окрестила моей ассистенткой.
– Пелатар Тиндол, – произнес банкир, упорно глядя куда-то вбок.
Сперва я не мог понять, отчего он косит глаза. Потом сообразил: это была устоявшаяся привычка, которая, словно мансарда, надстраивалась над манерой смотреть в пол.
Если перед ним стояла девушка в короткой юбке, приходилось отводить взор – иначе выйдет, что он пялится ей на ножки.
Привычки делают нас теми, кто мы есть, но порой заставляют выглядеть глупо.
Впрочем, это нередко одно и то же.
– Тиндол был близким другом моего мужа, – произнесла Маргарита, поглаживая плечо Пелатара, словно тот был дорогим диваном и она рассказывала нам, сколько за него заплатила.
Стоит человеку умереть, как все вокруг становятся его близкими друзьями.
Я спросил себя: не потому ли Маргарита отложила наш разговор, что хотела сперва поговорить с Тиндолом?
– Нам лучше побеседовать в доме, – сказал я. – Или пройтись по саду.
Она не зря столько лет была женой банкира. Мне не пришлось повторять намек.
Ее глаза широко раскрылись, словно у пластиковой куклы.
– Вы можете говорить спокойно. – Маргарита запахнулась шарфом. – У меня нет секретов от Тиндола.
Строго говоря, меня это мало интересовало. Хотелось узнать другое – нет ли у них обоих тайн от меня.
– Я редко волнуюсь, когда говорю, – заверил ее я. – Мне нужно знать все о ритуале Боягорда.
Пелатар кивнул с важным видом и выглядел при этом так, словно целиком заглотнул цыпленка. Он начал отвечать, видимо, не сомневаясь, что так и надо, хотя вопрос явно был обращен не к нему.
– Каждый месяц мы созываем совет Ордена. Когда луна входит в тригон со Скорпионом, верховный магистр обращается к духу Боягорда. Он задает вопросы о судьбах мира, просит заступничества в делах Коратоллы. Затем…
– Я бы предпочел правду, – мягко прервал его я. Пелатар поперхнулся, словно заглоченный цыпленок начал выбираться наружу.
Маргарита знала, что старый друг ее мужа не справится с этой подачей. Поэтому произнесла сама:
– Наш ритуал может показаться старомодным. Ему почти две тысячи лет. Знаю, сейчас у молодых другие представления о колдовстве и общении с духами. Но…
Пелатар справился с комом в горле и поддержал:
– Традиции Ордена не составляют секрета. Вы можете прочитать о них, например, в книге Гроциуса «Великие маги мира».
Я не слушал его. Мне хотелось узнать, куда исчез Алеганд и почему он покинул сцену.
– От вашего ритуала давно остался один лишь фантик, – неторопливо заметил я. – Столь же пустой, как и наш с вами разговор, Маргарита. Гроссмейстер попросил нас о помощи от вашего имени. Если эта помощь вам не нужна, мы уйдем.
Розовый сладкий пузырь возражений выплыл из ее рта.
– Тогда говорите правду, – сказал я. – Что произошло здесь прошлым вечером? Кто был с вашим мужем? Подозреваю, что господин Пелатар держал свечку. А третий?
Тиндол раздулся, словно собирался лопнуть и обдать нас всех праздничными конфетти.
– Это тайна Ордена. Ее нельзя открывать чужим. Я пожал плечами.
– Очень хорошо, Маргарита. Я отправлю счет господину Алеганду. Оплатит он его сам или передаст вам – мне все равно.
Я направился прочь.
– Постойте, – попросила женщина.
Она протянула руку и подалась вперед – так, словно нас разделял по крайней мере залив Каракатиц.
– Майкл, – примирительно сказала она, – не надо так реагировать. Тиндол в чем-то прав. Ни вы, ни Френки не принадлежите к ордену Коратоллы. Но вам незачем знать и всякие скучные подробности о нашей жизни. Уверена, мы сможем все уладить. Да?
– Нет, – ответил я.
Материнские нотки в ее голосе звучали не к месту. Насколько я знал, у Маргариты не было детей, и, похоже, за это приходилось расплачиваться всем ее знакомым, которые подходили для этой роли по возрасту. Немудрено, что Джереми ее не любил.
Маргарита пыталась меня остановить, но уж больно вяло.
