мальчика.
– Когда мне было четырнадцать, я залез на дерево – вон то, большое, что растет у самых окон. Мне хотелось посмотреть, как отец беседует с Боягордом.
Джереми взмахнул рукой.
– Статуя ему не отвечала? – спросил я.
– Он даже не пытался заговорить с ней. Запер дверь и просто сидел в кресле, читая книгу. А потом вышел и на следующий день вешал, что сказал ему Боягорд.
Лицо парня вновь исказилось. Окажись в этот момент рядом отец – сын бы его ударил.
– Все это было ложью, ченселлор Майкл. Вся наша чертова жизнь – ложь. Папочка просто банкир, лысый денежный мешок, и никакого колдовства в этом доме не было никогда.
– А как же слова Оракула?
– Он милейший гомик и действительно умеет ворожить. Не то что мой отец. Но он боготворит Маргариту и скажет все, что она попросит.
– Вижу, вы не в восторге от своей мачехи? Он пожал плечами. – Мачеху нельзя любить. Такова добрая старая традиция, все мы знаем о ней с детства, из волшебных сказок. Поймите, мой отец – живой человек, и он имеет право на новое счастье. Но…
Джереми пощелкал пальцами.
– За каким чертом он женился на старой кошелке? Я думал, он подберет себе молодую красотку, и даже боялся, как бы та не принялась меня соблазнять. Но Маргарита… Я этого не понимаю.
– Тогда почему он исчез?
Парень недоуменно взглянул на меня.
– Он? – переспросил Джереми. – Вам не сказали? Мило.
О чем?
– Они исчезли вдвоем. Мой отец и Марьяна. Все к этому шло. Правда, я был уверен, что он просто выставит Маргариту из дома.
Говорят, что лучший кладезь сплетен – обиженные слуги. Не верьте. Обиженные дети гораздо опасней. Кто такая Марьяна? – спросил я. Теперь парень по-настоящему заинтересовался.
– Значит, они вообще вам ничего не сказали. Ладно. Несколько месяцев назад отец взял себе новую секретаршу. Маленькая, изящная, словно китайская статуэтка. Было ясно, что он уложит ее в постель. Или она его – как хотите. У старика текли слюни, когда он смотрел на Марьяну. Что же касается бойкой девицы, та не хотела всю жизнь ходить с диктофоном. Дальше думайте сами.
Он почесал лоб.
– Видно, Маргарита крепко держала его в руках, раз пришлось отгрохать такой спектакль. Может, чем-то шантажировала? Не знаю, фортель отца меня удивил.
Снаружи прогудела машина, и парень выглянул в окно.
– Тиндол приперся, – пробормотал Джереми. – С соболезнованиями. Он был вторым человеком в банке и в Ордене, после отца, и теперь наверняка станет первым. Вот только с кем он станет шептаться, если статую грохнули?
Он понизил голос:
– Скажите, что я ушел, а? Нет сил говорить с этим слизняком.
ГЛАВА 5
Тиндол Пелатар был маленького роста. Не сотвори его таким природа, он наверняка стал бы невысок сам путем долгих, настойчивых упражнений.
Он был из тех, кто всю жизнь проводит в полупоклоне. Его глаза никогда не поднимались настолько, чтобы упереться в собеседника. Пелатар привык жить, споро семеня по глубокой колее, которую проложил для него другой – тот, кто шел впереди.
В банке он был послушной, молчаливой тенью Джулиана Сарнмира. Все поручения шефа исполнял точно, аккуратно и в срок и никогда не мечтал о большем. По крайней мере, вслух.
В школе его наверняка дразнили, спрашивая, сколько старушек он зарубил топором на этой неделе.
Сейчас он целовал руку Маргариты Сарнмир – чисто символически, держа губы в нескольких сантиметрах от ее пальцев. То ли был настолько хорошо воспитан, то ли просто брезглив.
– Лев пал, – пробормотал я. – И стервятники слетелись принести соболезнования.
У меня возникло неясное ощущение, что этих двоих объединяет нечто большее, чем смерть близкого человека. Я мог бы даже решить, что Пелатар влюблен в нее, если бы не знал, что подобные люди не способны на это чувство.
– Ужасное событие, – бормотал он и при этом так старательно глядел в гравий, словно старался его пересчитать. – До сих пор не могу поверить.
Он не просто верил, но уже наверняка заказал новые визитки, в которых значился президентом банка.
Сарнмир был ему больше не нужен. Дела шли хорошо, отлаженный механизм вертелся сам по себе. Оставалось лишь смазывать его да вовремя подставлять ладошки под звенящий денежный дождь.
– Ченселлор Майкл, – представила меня Маргарита.
