остановке катится человеческая голова. Из обрубленной шеи хлестала кровь. Люди в ужасе закричали. Мужчина в черном свитере устало взглянул на голову и пробормотал:
— Браво… браво…
— Но ведь это — настоящая голова и настоящая кровь! — крикнул кто-то.
Мужчина навел бинокль на пару, предававшуюся любви, и нетерпеливо скомандовал:
— Измените позу… Избегайте однообразия!
— Но ведь голова настоящая, будьте любезны, объясните нам… — донеслось из толпы.
— Достаточно одного вашего слова. Мы хотим знать, кто вы и кто все остальные.
— Почему вы не отвечаете?
— Господин, рассейте наши сомнения…
Мужчина внезапно отпрянул назад, словно пытаясь спрятаться. Высокомерие его исчезло. Он весь как-то обмяк и поник. Люди под навесом увидели, что неподалеку прохаживаются какие-то солидные люди — словно собаки, которые что-то вынюхивают. Мужчина в черном свитере как сумасшедший бросился из- под навеса в дождь. Один из тех, кто прохаживался, заметил это и кинулся вдогонку. Его примеру молниеносно последовали остальные. Все они вскоре скрылись из виду.
— Боже милостивый, это был не режиссер…
— Кто же он?
— Наверное, вор.
— Или сбежавший из больницы сумасшедший.
— А может быть, все это — эпизод из фильма?
— Нет, это не киносъемка.
— Но объяснить происходящее можно только киносъемкой.
— Не будем строить предположений.
— А как же прикажете понимать все это?
— Это жизнь, хотя и…
— Мы должны уйти отсюда, не то при расследовании нас привлекут в качестве свидетелей.
— Еще есть надежда во всем разобраться, — сказал кто-то и крикнул полицейскому: — Эй, сержант!
Полицейский обернулся только после четвертого окрика. С раздражением взглянул на небо, запахнул плащ и быстро направился к навесу.
— Что вам нужно? — спросил он, хмуро оглядев присутствующих.
— Разве вы не видите, что происходит на улице?
— Все, кто ожидал автобуса, уехали, а вам что здесь нужно?
— Посмотрите на эту человеческую голову.
— Где ваши документы?
И он стал проверять документы, зловеще улыбаясь. Потом спросил:
— С какой целью вы собрались тут?
Люди под навесом обменялись испуганными взглядами.
— Мы совершенно незнакомы друг с другом! — пробормотал один из них.
— Ложь вам не поможет…
Полицейский отступил на два шага, навел автомат и начал стрелять. Люди попадали один за другим. Тела их остались лежать распростертыми под навесом, головы запрокинулись на мокрый от дождя тротуар.
Сон
Пер. А. Хузангая
На весь пыльный двор — одна-единственная пальма, как на кладбище. Он всегда вспоминал кладбище, проходя по двору. Сегодня его остановил хозяин дома, поливавший землю из шланга:
— Господин!
Черт побери! Встреча с этакой рожей, да еще с утра, сулит одни неприятности. А может, он все же добрый старик? Иногда нет-нет да и улыбнется вяло. Правда, улыбка эта так напоминает трещину в древесной коре…
— Ты живешь один, человек еще молодой… Конечно, культурный… О тебе люди хорошо говорят, не жалуются. Но ради бога… Что за вечеринки ты устраиваешь в своей квартире? Духов вызываешь…
— А мне что, отчитываться перед вами?
— Ну если другим это мешает… И потом, могу же я тебя спросить во имя старой дружбы с твоим покойным отцом!
Его щека задрожала от возмущения.
— Я ни разу не видел тебя на пятничной молитве!
— А какое это имеет отношение к делу?
— Не могу не осуждать правоверного, который забывает свой долг. Вот что я тебе хочу сказать.
Юноша засмеялся коротким смешком. Потом сказал:
— А вы кому молитесь — разве не духам?
— Вовсе нет! Это ты усомнился в вере, ты… а все из-за этого…
Юноша переменил тему разговора:
— Я говорил вам, в туалете стена…
— Не развалится… Знаешь, эти твои вечеринки вызывают у жильцов нездоровое любопытство.
— Я не делаю ничего противозаконного. Прошу вас, примите меры с этой стеной…
— Будет лучше, если мы поговорим как раньше, по-хорошему… — Направляя водяную струю подальше, хозяин скороговоркой добавил: —А ремонт сам должен делать.
Вот неприятность — именно в выходной узреть эту физиономию! Улица почти пуста, как всегда бывает, когда начинаются отпуска. Над пригородом облака — тяжелые, неподвижные. После бессонной ночи дико болит голова. Спал не больше двух часов. Едва они успели кончить «общение с духами», его коллега, преподаватель истории, воскликнул: «Давайте поговорим о будущем!» Они проспорили всю ночь — и все без толку. Уже перед рассветом, выходя из дому, приятель со смехом сказал:
— Самое лучшее для тебя — жениться!
Он долго и безуспешно пытался заснуть, перед глазами стояло знакомое милое лицо. Нельзя быть одинокой пальмой! Вспомнил мать. Почему она так упорно твердила за несколько дней до смерти: за все, что бы ни случилось, надо благодарить бога.
В этот утренний час кафе было пусто. Он сел на свое обычное место, у выхода в сад, отделявший кафе от железнодорожной платформы. Официант поздоровался с ним, принес газеты. Приготовил кофе, бутерброд с бобами. Он поел, но головная боль не утихала. Отчего все-таки он так и не смог заснуть в эту ночь? Так старался… Вспомнил лекцию по грамматике, которую должен завтра прочесть своим ученикам. Тотчас же перед ним возник образ коллеги-историка, его партнера по бредовым идеям и разговорам:
— Ты учишь арабскому, ну хорошо, скажи, бывает сказуемое без подлежащего?
— Язык, как море, у него нет границ.
— Умер Мухаммед. Мухаммед — подлежащее. Что за подлежащее? Вот я занимаюсь вещами, которые вне языковой сферы…
Подошел официант.
— Ты зачем вымогаешь деньги у клиентов? — спросил он его.
Тот улыбнулся. Привычная улыбка в ответ на нелепые вопросы. Взял деньги, отошел. У него умная улыбка, и все-таки… мы ничего не знаем, скользим по поверхности привычных явлений… знаний не хватает, они зыбки, неопределенны…
Он посмотрел на облако, потом заинтересовался чем-то еще… Все, что попадало в поле зрения,
