Я кивнул: где-то об этом писали.
— Однако на то, чтобы заполнить водоем, потребуется время, — продолжал Брайан. — Вот взгляните.
Достав из кабины 'ленд-крузера' целый ворох карт, он развернул одну из них. На крупномасштабной карте были отмечены мельчайшие детали рельефа, звериные тропы, не говоря уже о проселках, межах и водоемах. Залив, на берегу которого мы находились, был как на ладони, платформа нанесена красным фломастером. От нее на восток, к кружку в центре нагорья Куко, бежали две пунктирные линии. Рядом с кружком от руки была сделана надпись: 'Плотина Куко'.
— Вот оно, наше рукотворное озеро. — Брайан постучал ногтем по карте. — На его месте раньше был ключ, пересыхавший в сухое время года. Теперь же круглый год заповедник Цаво будет напоен водой. Скажу, не впадая в преувеличение, — это подлинный триумф инженерной мысли.
— Впечатляюще, — кивнул я.
— Впечатляюще?! — гаркнул Брайан. — Да это совершеннейшее чудо! Ведь равнина Куко — сущий ад, настоящая преисподняя. Там давно уже ничего не растет. Только в прошлом году от засухи погибло более тысячи слонов и десятки носорогов, не говоря уже о мелком зверье. Новая система водоснабжения превратит ад в рай. Вот увидите, пусть только новое озеро наполнится до краев.
— А что будет с Амбосели? — спросил я. — Оно не обмелеет, отдав свою воду?
Брайан засунул карту в карман.
— Совершенно исключено! Установлено, что даже в самый засушливый сезон уровень воды будет понижаться всего на несколько сантиметров. Не забывайте, воды Амбосели постоянно пополняются за счет реки Наманга и ключей Леме Боти. Мы тщательно изучили этот вопрос, в таких вещах рисковать нельзя.
Он подошел к краю платформы и помыл руки, хотя сам предупреждал о крокодилах. Внезапно он вскинул глаза на противоположный берег, потом на вершину горы и замер.
— Какой-то дурень туда забрался, — сказал он, распрямляясь.
Достав из машины бинокль, егерь навел его на горы, потом покачал головой и передал бинокль мне. Я стал вглядываться в каменистый берег — ничего примечательного.
— Я увидел отражение в воде, — сказал Брайан.
Я снова уставился в бинокль.
— Видите? — спросил он.
Я покачал головой.
— Старею, видать, — закряхтел Брайан, влезая в кабину. — Почудилось, видно, хотя голову бы дал на отсечение, что… Ну да ладно, залезайте в кабину, попутчик.
— Местный? — спросил я, садясь рядом с ним.
— Нет, — покачал он головой, — какой-то белый.
'Ленд-крузер' чихнул и рванулся с места прежде, чем я успел вцепиться в поручень. Назад мы ехали другой дорогой, не отрываясь, однако, от огневых просек. Машина подпрыгивала на кочках и неслась вперед, как рассвирепевший носорог.
13
Туристы вернулись с дневных экскурсий раньше нас с Брайаном. Автобусы, точно стадо зебр, уже выстроились в ряд на стоянке. Брайан затормозил и выскочил из кабины, а 'ленд-крузер' долго еще колыхался и дребезжал.
— Не хотите ли выпить? — крикнул я ему вслед.
— Встретимся в то же время, что вчера. Идет?
— Буду вас ждать.
Брайан подошел к красному 'сузуки', припаркованному в дальнем углу автомобильной площадки, покачал головой, потом направился вверх по тропинке к своему жилищу.
Поднявшись к себе, чтобы принять душ, я подошел к двери фон Шелленберга, соседствующей с моей, и уже собрался было распахнуть ее, как до меня донеслись голоса. Мой наниматель горячо препирался с кем-то.
— Мне он не нравится, — кричал фон Шелленберг.
— Я им займусь, — отвечал незнакомец.
Голос его показался мне знакомым. Минуту-другую оба молчали. Потом раздался звон стаканов, что- то забулькало.
— А как насчет денег? — спросил фон Шелленберг.
— Все улажено, — ответил незнакомец.
— Отлично. Как только здесь закончим, улетим в Швейцарию. Каждый получит свою долю.
Оба снова замолчали. Я стоял в нерешительности.
— Твой телохранитель, — заговорил незнакомец, — насколько он надежен?
— Умеет обращаться с оружием, — ответил фон Шелленберг.
— Что у него за пушка?
— Автоматический пистолет тридцать восьмого калибра.
— Что-нибудь придумаем, — помолчав, сказал незнакомец.
Я на цыпочках прошел в ванную, открыл краны. Раздеваясь, я весело насвистывал, потом залез в горячую воду и принялся тщательно соскребать с себя дорожную пыль. Надев свежий костюм, я постучался к фон Шелленбергу.
Немец сидел на кровати, держа стакан с виски. Незнакомец стоял у окна, тоже со стаканом в руке. Он был долговяз и сухощав, с чертами южанина — то ли француз, то ли итальянец или испанец, а может, и грек. На вид ему можно было дать лет сорок.
Фон Шелленберг представил нас друг другу. Незнакомца звали Янос.
— Янос мой компаньон, он только что прилетел из Европы.
Мы обменялись рукопожатием, ладонь Яноса оказалась жесткой и грубой. Произнося обычные в таких случаях любезности, он даже не улыбнулся.
Фон Шелленберг сказал, что я сопровождаю его в путешествии. Янос кивнул, и вот тут его тонкие губы растянулись в усмешке.
— Садитесь, — предложил мне фон Шелленберг. — Выпьете с нами?
Я кивнул. На тумбочке у кровати стояла початая бутылка виски. Он налил мне, и мы подняли стаканы в безмолвном тосте. Потом фон Шелленберг с озабоченным видом обратился ко мне:
— Планы изменились. Отпала необходимость моей поездки в Найроби, вы отправитесь туда без меня.
Я выказал удивление. Он взял сигару.
— Дело в том, что завтра вечером из Франкфурта прилетает еще один наш партнер. Я просил бы вас встретить его в аэропорту и тотчас доставить сюда. Возникли неотложные дела, которыми нам надлежит незамедлительно заняться.
Он как будто совершенно упустил из виду одно обстоятельство: утром наш 'караван' снимается с места и берет курс на Момбасу. Я напомнил про это, и он кивнул.
— Я договорился, что задержусь здесь на пару дней. А потом мы с вами вновь присоединимся к маршруту 'Цаво-четыре' в отеле 'Ньяли-Бич', как раз поспеем к прогулке на парусных лодках, дхоу, до Ламу.
Теперь уже я кивнул. Значит, мне еще удастся провести несколько дней с Ивонн. Однако я опасался за своего работодателя и без обиняков сказал ему об этом. Хмыкнув, немец ответил, что ему здесь ничто не угрожает. Мы выпили еще и пошли ужинать. В дальнем углу ресторана отыскался столик, накрытый на троих. Ели молча. Янос мне не нравился. Очевидно, я ему тоже не приглянулся.
Мы доедали свиные отбивные, когда он вдруг обратился ко мне:
— Я слышал, вы неплохо стреляете.
