«Конечно, помню, – хотела сказать Катерина. – Мерзкая лгунья и предательница».
Но вслух она лишь устало произнесла:
– Помню. Что вам еще от меня надо, Ира?
– Я понимаю, вы на меня злы, – затараторила журналистка. – Вы правы, есть за что. Это не моя вина, статью правил сам главред, сказал, она заказная. Но вам-то, наверное, все равно…
– Абсолютно, – подтвердила Катерина. – Если вы позвонили, чтобы оправдываться…
– Нет-нет! Я, конечно, виновата, но дело не в этом. Екатерина Алексеевна, нам срочно надо встретиться!
– Зачем? Нет, Ира, спасибо. Даже и не думайте.
– Это не по поводу статьи, – быстро сказала Милявская и вдруг, приблизив трубку ко рту, зашептала: – Очень важно, понимаете? И для вас самой тоже. Пожалуйста! Я вас очень прошу. Происходит что-то странное, неправильное…
Странно, еще пять минут назад Катерина даже не хотела разговаривать с Милявской, но теперь в ней проснулся интерес. Девочка буквально умоляла о встрече, сбивчиво рассказывая о каких-то интригах в газете, «очень важных» людях…
Она явно была напугана. Очень напугана.
Катерина долго не соглашалась. Но потом, все-таки решив, что врагов у нее и так более чем достаточно, а Милявская, кто знает, может стать если не другом, то, по крайней мере, товарищем по несчастью.
Опасаясь похищения или новых подстав, она назначила встречу недалеко от дома, в людном месте.
– Остановка «Театральное училище». Там справа есть небольшое летнее кафе. Садитесь за столик и ждите. И помните, Ира, если вы будете не одна или опоздаете хотя бы на пять минут, мы не встретимся никогда. Ясно?
– Да-да, конечно.
Катерина вышла из троллейбуса минут за двадцать до встречи. Присела на ограду маленького газончика, надвинула на лоб старую Оксанкину бейсболку с надписью «Eminem». Отсюда все кафе – четыре столика с зонтиками и передвижной прицеп-прилавок «тонар» – просматривалось насквозь.
Милявская пришла одна. Взяла у продавца бутылку «фанты», присела за крайний столик. Выглядела она беспокойно – то и дело оглядывалась по сторонам, смотрела на часы. Потом достала из кармана телефон, куда-то позвонила. Судя по выражению лица, трубку никто не снял – журналистка раздраженно сунула сотовый в карман.
«Мне звонила, – подумала Катерина. – Ну, пора, наверное».
Но стоило ей сесть на хлипкий пластиковый стульчик напротив Милявской, как с двух сторон за столик подсели еще двое крепких мужчин. Все случилось так быстро, что Катерина даже не успела отреагировать, лишь чуть приподнялась на стуле.
– Не бойтесь, Екатерина Алексеевна, – сказала журналистка. – Это друзья.
Катерина вздрогнула, беспомощно оглянулась по сторонам. Боже, ну почему ее не могут оставить в покое!
Старший из мужчин сунул руку за отворот куртки.
«Ну точно – похищение!»
Она напрягла ноги, чтобы в случае чего быстро рвануться в сторону. Хотя, наверное, бесполезно.
Но вместо пистолета мужчина достал бордовую книжечку с серебряным тиснением, развернул.
– Я старший контроллер Анафемы Артем Чернышов. Это, – он кивнул на своего спутника, – контроллер Савва Корняков. Спокойнее, Екатерина Алексевна, вы под нашей защитой.
Секунду стояла тишина, потом Катерина громко, навзрыд, заплакала.
– Ну-ну, – сказал второй контроллер, – не плачьте, все уже позади.
– Господи, – не стыдясь слез, с нескрываемым облегчением сказала она. – Спасибо тебе! Спасибо, что есть еще правда на свете!
Она схватила Артема за руку, посмотрела ему в глаза:
– Вы, правда… настоящие?
Чернышов чуть улыбнулся.
– Самые что ни на есть. «Сестринство Вечной Любви» у нас в разработке давно, не хватало только свидетельских показаний их мрачно-розовых делишек. Как я понимаю, вы готовы с нами сотрудничать?
4. 2008 год. Лето. Беседа
Дело выдалось сложным. Только через два месяца Анафема смогла передать все материалы в суд. Обвинение с Екатерины Смысловой сняли, а вот сестры Распе – сами угодили за решетку. Ида и Александра ждали суда, изучая пухлые тома уголовного дела.
Оксана проходила курс психологической реабилитации. Сказать, чем он закончится, пока не мог никто, но врачи осторожно высказывались о «положительных тенденциях». Девушка уже перестала при виде матери отворачиваться к стене и молчать. Изредка она даже здоровалась с Катериной. Мужественная женщина держалась из последних сил, только непоколебимая уверенность в том, что дочь скоро станет прежней, спасала Смыслову. Валентин Павлович с удовольствием согласился сотрудничать, передал следователям все собранные материалы. Кстати, выяснилось, что Вичкявичус воспользовался его именем, чтобы втереться в доверие к Катерине. Сам глава детективного агентства ни о чем подобном и не слышал, пока ему не рассказали контроллеры. Вообще он принимал в делах Катерины самое деятельное участие.
«Не исключено, что у Оксаны скоро появится новый папа», – улыбнулся Корняков.
Он сидел в кабинете Артема, заканчивал отчет о деле «Сестринства Вечной Любви», старательно подбирая нужные слова. Очень хотелось разделаться с ним побыстрее – вечером он обещал заехать к Аурике.
Неожиданно открылась дверь, вошел старший контроллер, а вместе с ним – протоиерей Адриан и отец Сергий, личный духовник Даниила и Саввы.
Бывший десантник вскочил:
– Благословите, отец Адриан. Благословите, отец Сергий.
– Благословляю тебя, сын мой, – произнесли оба иерея почти одновременно и улыбнулись.
Корняков смутился – ему показалось, что смеются над его рвением.
– Садись, Сав. – Чернышов кивнул напарнику. – Есть разговор.
Сам он сел за стол, указав гостям на узкий кожаный диванчик. Корняков устроился на стуле, развернул его боком – так, чтобы одновременно видеть всех троих.
Как оказалось, священники хотели обсудить недавнее дело:
– …конечно, я читал ваш отчет, Артем. Там все четко и понятно. Но отчет отчетом, а личные впечатления тоже важны, – сказал протоиерей Адриан.
Отец Сергий согласно кивнул.
– Что ж, – Чернышов потер лоб. – Основное вы знаете. После того, как запуганная всеми Екатерина Смыслова отказалась иметь с нами дело, мы вышли на журналистку Иру Милявскую, которая якобы написала заказную статью в «Московском регионе». Но во время разговора с ней выяснилось, что она-то как раз сдавала честный материал, уже потом его переправил редактор. Сетринство неплохо подкармливало его, и он частенько обелял их делишки подобным образом.
– Да там полгазеты забито их рекламой! – не выдержал Савва.
– Реклама секты? – удивленно переспросил отец Адриан.
– Нет. У них же прикрытие есть – «Общество помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия». Очень популярная организация, кстати. Благотворительные деньги им отстегивали наперебой. А вообще – картина мерзейшая. Сестры Распе заманивали к себе женщин, которые только-только поругались с другом, развелись, ушли из дома. Им предлагали то, в чем они больше всего нуждались: утешение, защиту, спокойствие. И только тогда раскрывали все прелести однополой любви…
Лица обоих священников окаменели.
– …а потом успешно дурили головы, настраивая против родных и близких. Конечно, не всем нравилось,
