– Саботаж?
– По совету аналитического отдела, – в голосе Чжао Ли прозвучала насмешка. – Хотя, по моему мнению, это не слишком действенно. Мы лишь ненадолго задержим строительство машины, а не остановим его.
– А нам и не нужно его останавливать. Зачем? Желающих и без нас достаточно. Мирик и я завтра пустим дезу солмаонской резидентуре в Трех Лианах, что первая модель двигателя вот-вот будет готова. Не сомневайся, они тут же перестанут подкрадываться с черного входа и ломанутся в парадные ворота, не разбирая дороги. Через три-пять дней вполне можно ожидать какого-нибудь громкого и сногсшибательного действа.
– Всевидящее Око не дремлет. Боюсь, твоих гордых северян повяжут еще на границе.
– Ха! Именно этого я и жду.
– Зачем это?
– Увидишь. Самое веселое начнется потом, когда Око запытает их до смерти, повяжет всех, кого они выдадут, запытает в свою очередь и их, а саботаж не прекратится…
– Ты так спокойно об этом говоришь, командир.
– Есть такая работа, Ли – родину защищать. Все, до связи.
Люди Креганона выявили двух саботажников, после их ареста из мастерской исчез еще один литейщик – видимо, не стал дожидаться своей очереди и во все лопатки рванул прочь из города.
Шестая пробная плавка дала приемлемый результат. На всякий случай для усиления всей конструкции Косталан решил скрепить котел пятью железными обручами, словно бомбарду – обвить раскаленными полосами разной длины. Остывая, они охватят машину, как пять могучих пальцев.
Но и с полосами не все шло гладко. Сначала долго пришлось подбирать ширину и качество железа – мягкое не годилось, слишком поддается при нагреве, потом глупый подмастерье запорол плавку. Слава Небесному Диску, он почти сразу же куда-то пропал и больше в мастерской не появлялся.
Неудачи выматывали Косталана. Он снова садился за чертежи, переделывал плавку, присматривая за всем сам, требовал новых материалов, спорил с легионерами. И каждое, даже самое маленькое мгновение, неотступно думал о Юнари.
«Как она там одна?»
Он так устал от бесконечной спешки, от недосыпания, от гнетущего ощущения времени, по капле сочащегося сквозь пальцы, что однажды просто не выдержал.
Мастер убежал. Больше всего на свете ему хотелось увидеть Юнари, обнять ее, услышать снова: «Коста, милый…» И тогда все будет нипочем, не таким страшным покажется неотступно надвигающийся срок в три оборота.
Он выбрался из кузней через отвальный скат, по которому сгружали пустую породу. Легионеры его даже не заметили. Ну, им ли, в самом деле, состязаться с ним, знающим в кузнях каждый клочок, каждый неприметный закоулок?
Обогнув центр Глиняного квартала по широкой дуге, Косталан вышел к задней стене рыночной площади, прокрался через пустующие ряды и попал к отводному каналу. Совсем недавно он шел здесь же, нес Юнари сладких орехов и радовался, что может ее немного побаловать. Казалось, это было вчера. И могло быть завтра, если бы не проклятый пародел, разлучивший их. Возможно, что и навсегда.
Дом из речного песчаника стоял на своем месте. Все здесь было на своем месте, кроме самого Косталана. Теперь у этих стен он ощущал себя чужаком.
Он резко толкнул дверь, закричал: «Юнари!» и отшатнулся.
В глубине комнаты стояли Креганон и несколько легионеров.
– Возвращайтесь в мастерскую. Игры кончились.
– Где Юнари?
– Она у нас.
Косталан зарычал, как раненый зверь.
– Спокойнее, мастер. Да, я нарушил наше соглашение, но только ради нее самой. Здесь стало слишком опасно. Если бы мы не спрятали девушку, завтра, а может быть, уже сегодня ее похитили для воздействия на вас, Косталан-са. Эти люди ни перед чем не остановятся.
На этот раз Зрачок не играл – кузнец почувствовал это сразу. В голосе офицера не было ни холодной вежливости. Ни обычной скрытой издевки. Он на самом деле выглядел обеспокоенным.
– Что случилось?
– Сразу после заката трое неизвестных ворвались в дом мастера Хинновари. Жену и сына оглушили и связали, а хозяина дома увели с собой. С тех пор его никто не видел. Родственники утверждают, что названные гости переговаривались с сильным северным акцентом. Возвращайтесь в мастерскую, Косталан-са. Вам теперь имеет смысл подумать о собственной безопасности. Чудо, что вас не схватили по дороге.
А вечером Чжао Ли докладывал командиру:
– Сегодня утром исчез глава императорских кузней Хинновари. Поговаривают, что его выкрали солмаонские шпионы.
– Ага! Помнишь, что я говорил? Что творится в городе?
– Всевидящему Оку во всем чудится заговор и предательство, людей Косталана то и дело хватают по первому же подозрению, пытают, многих уже казнили.
– А наш мастер?
– Его пока не трогают. Но легионеры пошли вразнос – вчера схватили еще двоих. Одного младшего подмастерье и мелкого чиновника со склада кузни. Этого вообще неизвестно почему – даже если бы и пришли к нему шпионы Солмаона, что он может выдать? Сколько алинов бронзы получено, сколько осталось?
– Информация лишней не бывает. Ты материалы по истории разведки внимательно читал? В прошлом веке, во время холодной войны наши тральщики ходили за американскими авианосцами, вылавливали сетями выброшенный с плавающей громады мусор. А там – газеты, обрывки писем, черновики приказов, даже из объедков можно узнать массу интересного. Через несколько недель русская разведка знала поименно всех офицеров авианосца, их домашние адреса и даже семейные неурядицы.
– Из мусора?
– Из мусора. А лет на двадцать попозже один норвежский эколог проводил пробы солености воды в Баренцевом море. Потом уже выяснилось, что к охране окружающей среды он имел весьма отдаленное отношение, зато по замерам радиоактивности и химического состава можно без особых трудностей составить график выхода на боевое дежурство русских атомных подлодок. Видишь? Хороший аналитик и по расходу бронзы может сделать интересные выводы. Например, об увеличении количества стволов в артиллерии Чжандоу.
Ли заметил:
– Вряд ли у них есть такие аналитики.
– Может, и нет. И бедного кладовщика повязали из простой паранойи. Всевидящее Око постоянно натыкается на наши следы, принимая их за успешные акции солмаонцев, мечется из стороны в сторону, топчет и крушит все на своем пути. Никакой саботаж столько не наворочает. Смешно, но ситуация парадоксальная – строительству парового котла больше всего мешает собственная контрразведка.
– Если не считать того, что спровоцировали их все-таки мы.
– Твоя правда, – Квашнин пометил файл отчета световым маркером, перетащил его в «сейф». Головизор мигнул и через секунду проинформировал: «зашифровано». – Вот так. А кладовщик тот действительно чист?
– Как стекло. Солмаон к нему не подбирался, а я просто не видел смысла.
– А подмастерье?
– Тоже. Его друг и напарник иногда выполняет для нас мелкие поручения, но сейчас перепугался и затаился.
– Могу поверить. А что за поручения?
– Передавал письма, добыл ключ от мастерской, мы тогда смогли обмерить котел, помнишь, я
