Ну а если кроме денег есть у него еще какой-то интерес?..
Заклинило у меня что-то. Как стоял, так и сел. Чувствую только, как холодный пот по спине стекает.
А что я о нем вообще знаю?
В общем, будете смеяться, но я задумал проверить Артура на потусторонность. Чушь собачья, да, понимаю, но… Не бывает столько совпадений. Не бывает.
И пусть кто-нибудь попробует убедить меня в обратном.
Поставил зеркало, сходил в церковь и освятил бутылочку «Вивиан» с водой шотландских озер. Сунул в бар, остальную содовую сгреб в мусоропровод. Артур виски любит…
Вот и посмотрим.
Мы как раз отмечали новый контракт с Интерконцертом. У меня на квартире – подальше от греха, а то журналисты совсем распоясались. Застанут в кабаке, завтра же во всей прессе просмакуют подробности.
«Ворон уходит в запой!» Фу, гадость!
Не помню уж увидел ли я в зеркале что-нибудь этакое. Пьян был до изумления. Но, думаю, что если б увидел, – мгновенно протрезвел. По крайней мере, запомнил бы.
А виски Артур выпил. Но без содовой. Я потом только сообразил, что он всегда пьет неразбавленное.
Так я ничего и не узнал. А на следующий день Артур, хитро сощурившись, спросил:
– Проверяешь, Саш? Ну-ну. Только не увлекайся. У меня свое дело, у тебя – свое. Вот им и займись.
Улыбка совсем не шла ни к его тону, ни к его лицу – удивленному, окаменевшему, злобному. Такое обычно бывает у собачника, который вдруг обнаружил, что вышколенный породистый любимец неожиданно вышел из-под контроля. Фу! Сидеть! На место! И не высовывайся.
И я испугался. Да и не понял, какую проверку имел в виду Артур – с контрактами или со святой водой?
Не рыпайся, короче, Саша. На место!
А потом мне стало не до того. Я познакомился с Настей.
На гастролях она пришла ко мне за кулисы. Как-то ухитрилась пробиться сквозь охрану. Впрочем, такие всегда пробиваются. Сунут в руку свернутую пятисотенную – и вперед. А может, в оцеплении стоял кто-то из знакомых – город-то маленький, все друг друга знают.
Не скажу, чтобы она была такой уж ослепительной красавицей. Милое лицо, зеленые глаза, вздернутый носик…
Только я как увидел ее – сразу всё понял. Не может быть, чтобы такие встречи были случайными. Нет, не может. Где-то там, наверху всё давно записано, всё распланировано.
Вымотался я на концерте, устал, еле дышу. Красота у меня сейчас, наверное, неописуемая: потный весь, челка моя знаменитая сбилась, язык на плече.
Она постучалась – я думал цветы притащили, сказал «да», а вошла Настя. Несмело так вошла, дрожит вся. Посмотрела на меня испуганно и спросила:
– Вы… Саша?
Я с трудом улыбнулся.
– Саша, Саша, а ты кто, зеленоглазая фея?
Она зарделась, опустила взгляд.
– Настя.
Мы немного поболтали, я пожаловался, что устал, что ни минуты покоя, что третий день в их городе, а не успел на него даже краешком глаза поглядеть.
Тут она и предложила:
– Хочешь, я покажу? Тут пожарный выход есть, я знаю, могу тебя там провести, никто и не увидит.
И я согласился. Попросил только подождать минут десять, пока в порядок себя приведу. Сполоснулся под душем, вихор свой под бейсболку спрятал, жилетку кожаную натянул – кто в таком виде Ворона узнает? Еще очки темные нацепил. Ну его на фиг – мне-то давно уже по барабану, а девчонке каково будет завтра во всех газетах прочитать, что она с Вороном переспала?
– Я готов.
Сначала мы забрели в какой-то ресторан.
Меня мигом признали, полезли за столик, пьяно обнимали: «старик, ну ты… это… здорово дал сегодня», нетрезвые красотки с ярко-малиновыми губами шептали на ухо что-то интимное. Со всех сторон протягивали блокноты, пивные подставки, мятые купюры, салфетки, скомканные, в расплывающихся пятнах жира:
– Автограф!
– Подпишите мне, пожалуйста!
Настя потянула за рукав.
– Пойдем отсюда.
В общем шуме я едва расслышал ее слова. Душная, липкая атмосфера вокруг давила с невероятной силой. Голова потяжелела, в глазах поплыли темные круги.
Полегчало мне, только когда мы вышли на улицу. Разом.
– Ф фух… Как хорошо! Спасибо, что вытащила меня оттуда.
– Ты не против, что мы ушли?
Нет, я, конечно, толстокожий и бестактный, но иногда понимаю, что и как сказать.
– Нет. В ресторане нам бы не дали побыть вдвоем.
Настя радостно улыбнулась, но все-таки заботливо спросила:
– Саш, ты после концерта… Устал, наверное.
– Не то слово, как устал. От людей, в основном. Ты не представляешь, как хочется сейчас побыть… – как ни странно, мне хватило такта не сказать «одному», – вне толпы.
– А я – не толпа?
– Нет, ты – мой проводник, гид и просто красивая девушка. Неужели ты считаешь, что я променяю твое общество на душную гостиницу!
Нехитрый комплимент, согласен, но Настя просто расцвела.
– Куда пойдем?
– Твой город, – заметил я, по-джентльменски выставив локоть. – Веди, Сусанин.
Теплая, крепкая ладошка легла мне на руку.
– Тогда – вперед.
Вы, наверное, не поверите, но в ту ночь между нами ничего не было. Мы до утра гуляли по старым улочкам, сидели на парапете древней гранитной набережной, целовались, как подростки, болтали о всякой ерунде.
Мне было хорошо с ней. Так хорошо, как никогда и ни с кем.
А когда прощались, она не просила расписаться на футболке или на афише. Не просила подарить фотографию. Наверное, потому, что ей был нужен Саша, а не Ворон.
Она всхлипывала, уткнувшись мне в плечо.
– Ты… ты еще приедешь к нам? Хотя бы ненадолго?
– К вам не уверен, Настюш, а вот к тебе – обязательно. Не знаю только, когда смогу вырваться… у меня сейчас график очень плотный.
– Правда? – В ее глазах на секунду вспыхнула радость и тут же погасла. Я читал ее мысли, как в открытой книге: ну, конечно, столичная звезда, кумир, что ему какая-то провинциальная девчонка! Завтра уже, небось, и думать забудет.
У меня было решение. Эгоистичное, конечно, но тогда оно казалось правильным.
– Хочешь, приезжай ко мне!
Она встрепенулась:
– А можно?
– Конечно!
