Б…потом, когда мне исполнилось шестнадцать лет, мне стали по ночам сниться сны… Мне снилось, что он хочет забраться ко мне в постель, что он хочет меня… Мне нравились эти сны… Но всякий раз кончалось тем, что мне снилось, будто сейчас в комнату войдет мама и… От страха я просыпалась в холодном поту.
В. И часто тебе это снилось?
Б. Каждую ночь. Мне нравилось, но я ужасно боялась… мама появлялась как раз, когда мы… и я просыпалась от страха.
В. Ты рассказывала кому-нибудь об этих снах?
Б. Георгине.
В. Ты рассказала ей и то, что ненавидишь своего отчима?
Б. Я ей все рассказывала. У Георгины я пряталась и тогда, когда мама сердилась на меня, повсюду искала и никак не могла найти.
В. Отчего ты боялась матери?
Б. Мне казалось, что она знает, какие сны мне снятся.
В. Кто тебя научил прятаться от нее?
Б. Георгина.
В. Чему тебя еще учила Георгина?
Б. Она говорила: «Если ты так ненавидишь его и хочешь избавиться от этих твоих снов — убей его… Избавься от него, и от снов своих избавишься. Иначе ты тронешься в уме».
В. Часто ли она тебе так говорила?
Б. Всегда. Я ходила к ней каждый день…
В. Она заставляла тебя рассказывать о том, что делается у вас дома?
Б. Да. И всякий раз хотела, чтобы я пересказывала ей свои сны. А потом советовала: «Если хочешь избавиться от него и от своих снов — убей его».
В. Она тебе советовала и как именно его убить?
Б. Да. Она научила меня сделать так, чтобы никто на меня не мог подумать. Она говорила, что знает, как это сделать.
В. Как?
Б. Сделать отчиму укол морфия, когда он спит… а потом взять веревку и закинуть ее за крюк, чтобы люди подумали, что он сам повесился.
В. Что ты ей ответила?
Б. Что разве же я могу такое сделать?.. У меня не хватит на это ни смелости, ни сил… Тогда она показала мне шприц. Сказала, что это совсем не трудно — сделать укол. Потом она сказала, что если я боюсь, то она сама мне поможет.
В. Что было потом?
Б. Однажды вечером, когда мамы не было дома, отчим, и вправду стал приставать ко мне, ну совсем как мне во сне снилось. Я испугалась и начала кричать. Он побил меня и отпустил. Тогда я убежала к Георгине.
В. Сколько тебе тогда было лет?
Б. Семнадцать. Отчим сказал, что я дура дурой и что так и помру старой девой.
В. Ты рассказала матери о случившемся?
Б. Нет, но кто-то подкинул ей записку про это. Она спросила: «Правда?» Но я испугалась и стала кричать, как в тот раз, когда отчим полез ко мне.
В. А Георгина что сказала?
Б. Что это из-за него со мной приключился нервный припадок, что я должна отомстить ему, убить. И что она мне во всем поможет.
В. Ты убила своего отчима? Или кто-то другой это сделал?
Б. Георгина.
В. Где ты была в это время?
Б. Там же, на месте… Я хотела ему отомстить, но мне не хватало смелости. А Георгина мне обещала помочь. Отчим тогда как раз заболел. Мамы не было дома, она уехала в деревню. Врач велел сделать ему укол, я и позвала Георгину. — «Детка, — сказала она мне, — пришло твое время!» Но…
В. Рассказывай все подряд, не торопись… Что тогда произошло?
Б. Георгина вместо укола, который прописал ему врач, вколола ему морфий. А я стала вся дрожать от страха.
В. Ты потеряла сознание?
Б. У меня сделалось темно в глазах, и потом я будто в яму какую черную провалилась…
В. Когда ты пришла в себя, кто был рядом с тобой?
Б. Георгина.
В. Что она делала?
Б. Она обняла меня, поцеловала, стала хвалить. Сказала, что я оказалась очень смелой… в что сделала все точь-в-точь как она меня учила. И тогда я увидела, что он висит в петле… И опять я как в яму провалилась.
В. Что было потом?
Б. Больше я ничего не помню, а когда я очнулась, мне сказали, что я в полиции, потому что убила человека.
В. Кто разговаривал с тобой в полиции?
Б. Комиссар… он велел, чтоб я ему все рассказала.
В. Что же ты ему рассказала?
Б. Все, что узнала от Георгины.
В. Тебя спрашивали, отчего ты это сделала?
Б. Да.
В. Что ты ответила?
Б. Что я убила его из-за любви.
В. Откуда ты могла знать, что именно ты его убила?
Б. Мне Георгина сказала.
В. Где сейчас Георгина?
Б. Не знаю, с той ночи я ее больше не видела.
В переводе на общедоступный человеческий язык выводы доктора Спиридона звучали бы приблизительно так: убийство совершила Георгина, с преступной изобретательностью свалив вину на душевнобольную Лукрецию Будеску. Если это было действительно так, то можно предположить, что и в нашем случае кто-то другой убил Кристиана Лукача и старается ввести следствие в заблуждение, будто это сделала все та же бывшая пациентка Титуса Спиридона.
Прокурор Бериндей прибыл на место раньше и, как мы и условились, ждет нас на улице. По судорожному пожатию его руки я понимаю, как он взволнован. Он сразу вводит меня в курс событий:
— До сегодняшней ночи все нити, казалось бы, сходились к Лукреции Будеску… Теперь же, черт меня побери, совсем голова идет кругом! Кто, кто на этот раз сорвал печать и взломал дверь?! И что нас ждет
