сидел неподвижно, видимо, дремал, поддерживая руками и высоко поднятыми коленями поставленный на попа огромный пулемет.
В комнате было полутемно. На панели селектора бестолково помаргивали лампочки. И все они: он сам и Куотерлайф, сидящие у стола, и старик Мартин Кэйрд, сгорбившийся на кресле в углу, — молча смотрели на эти лампочки, мигание которых только представлялось бестолковым, а по сути дела было полно тайного напряженного смысла. Вот-вот он должен был открыться, и все станет ясно.
Сколько своих людей и кого именно Двайер взял с собой в лагерь гиен, было неизвестно. Но они там были, и в их число входил кто-то из трех радистов. Иначе нельзя было объяснить, откуда Калверт узнал о происшедшем. А он узнал, и явно раньше, чем пришедший в себя после антишокового укола Спринглторп успел связаться с Памелой Дэвисон со взлетевшего вертолета. Узнал и начал действовать.
Дэвисон немедленно вызвала в президентский барак всех членов правительственного совета. Явился Кэйрд-старший, явился Ангус Куотерлайф. Отец Фергус вел в Париже переговоры с австралийцами. Калверта и Мартина-сына, заботам которого была поручена лаборатория Левковича, Памеле найти не удалось.
Армия — если можно назвать армией две караульных роты, роту связи, взвод аэродромного обеспечения и взвод в мотопарке — была вся в разгоне на работах. Старший офицер штаба — хорошо знакомый Спринглторпу по совместным поездкам лейтенант Хорн — спокойно выполнил все приказы Памелы, объявил сбор в лагерь всех воинских команд, по роду работы способных временно прекратить исполняемые дела, и сам явился в президентский барак. Памела тут же назначила его командующим.
Куотерлайф связался с авиамастерскими, где заправлял другой хороший знакомый Спринглторпа, бывший брокан-ский профсоюзный староста Дедад Борроумли, и поручил ему обеспечить порядок на аэродроме и встречу возвращающегося президента, буде он, Ангус, не успеет прибыть вовремя. Ему уже подали джип, когда Борроумли, сообщил, что на поле появилась группа военных и штатских — человек сорок — и спешно грузится в вертолеты. На верстаке у Борроумли был только что проверенный пулемет. Он не замедлил пустить его в дело. Два вертолета все же ушли, три других удалось отбить. Большая часть группы осталась на земле и отступила от аэродрома и от близлежащего главного оружейного склада, караул которого, поддержанный Борроумли, открыл предупредительный огонь.
Получаса не прошло, как из мотопарка сообщили о нападении и об уводе четырех бронетранспортеров — Спринглторпу памятны были эти машины. Куотерлайф тут же распорядился снять печати со склада и вооружить людей Борроумли — человек тридцать рабочих авиамастерских. И вовремя. Транспортеры, еще издали постреливая для острастки, не замедлили вломиться на летное поле.
Один из парней Борроумли всадил в головную машину противотанковую ракету. Машина потеряла ход. Остальные развернулись и ушли прочь. Подбитая машина, по терминологии Борроумли «скорпиончик», угрожающе ворочала башенкой, изредка отплевываясь огнем и никого к себе не подпуская. К счастью, оставшиеся на поле вертолеты оказались в мертвом углу для ее пушки. Люди Борроумли постепенно окружили транспортер, но особенно не высовывались. Вернувшиеся из лагеря гиен вертолеты пришлось сажать прямо в барачном городке среди поднявшейся метели. Горючее у них было на исходе.
Спринглторп, отряхивая снег, вошел в кабинет Памелы как раз в ту минуту, когда та говорила по селектору с Левковичем:
— Ради бога, профессор, не подавайте вида, что вы встревожены и что-то знаете. Старайтесь держаться от них подальше и не теряйте связи с нами. Мы вас в обиду не дадим. Это исключено.
Она подняла глаза на Спринглторпа:
— Кэйрд-сын там. С ним десятка полтора вооруженных людей. Пока ведут себя тихо, ни во что не вмешиваются. Прилетели на двух вертолетах. Явно ждут. Ждут Калверта, это ясно. Калверт идет туда на бронетранспортерах. Нам шах. Они занимают лабораторию и грозят уничтожить ее, если мы не капитулируем. Лаборатория дороже всего. Мы капитулируем. Нужно остановить Калверта. Во что бы то ни стало! Хоть на самом пороге!
— Слушайте, Спринглторп, — натужно бормотал Кэйрд. — Дайте мне возможность связаться с Мартом. Надо вызвать Мардж. Мы поговорим с пацаном. Не может быть, чтобы он спутался с этой компанией! Чушь какая-то! Объясните хоть вы!
Спринглторп молча выудил из кармана мятый манифест капитана Двайера и протянул Кэйрду.
— Дэд, к вертолетам пройдешь? У тебя там есть кто-нибудь, кто может вести вертолет? Отлично, Дэд! — надрывался Куотерлайф. — Сажай вместо себя кого-нибудь, бери человек двадцать, бери вертолет и немедленно дуй к лаборатории! Те три скорпиона прут туда! Ты понял? Не должны допереть, ты понял меня? Там в лаборатории младший Кэйрд. Они что-то замышляют, они не должны соединиться! Седлай дорогу! Выстой полчаса! Через полчаса наших будет что гороху! Быстро, быстро, Дэд!
— Профессор, — торопливо говорила Памела по другому каналу, — от вас нужен радиосигнал. Пеленг. Немедленно. Вы можете это сделать, не подвергая риску себя и своих людей? Это очень нужно, профессор.
— Мистера Кэйрда к телефону Баракеш, — щебетало по третьему каналу. — Алло, мистер Кэйрд у вас? Срочный вызов.
Лейтенант Хорн по четвертому каналу вызывал бензовоз и собирал роту, чтобы отправить ее следом за десантом Борроумли к лаборатории на вертолетах, приземлившихся у президентского барака.
— Есть пеленг! Хорн, Куотерлайф, есть пеленг! — воскликнула Памела. — У Левковича работает плазменная горелка. Минуту работает, полминуты перерыв. Пусть ловят шумовой пеленг: минута шум, полминуты молчание. Ангус, вы остаетесь здесь, у вас хорошо получается. Я пойду с Хорном к лаборатории. Хорн, готовьтесь. Организуйте мне оружие.
— Спринглторп, послушайте, — молил Мартин Кэйрд.
— Что тут слушать! — резко обернулась Памела. — Они стреляют, Мартин! Вы слышите? Они стреляют.
— Поверьте, Мартин, мне очень жаль, — с трудом находя себя в обрушившейся суете, сказал Спринглторп. — Я не знал, что Март с ними. Я его очень уважаю и…
— Алло! Алло! Баракеш на проводе, — щебетал селектор.
— Мартин, что в Баракеше? — перебил Куотерлайф.
— Они задержали транспорт вольфрама для Левковича. Шестьдесят тонн. Техконтроль не выпускает машину. Развалина, говорят, а не самолет. Правы, конечно. Я намекнул: дай, мол, бакшиш. Вот вызывают. Ну их к черту!
— Балаган! У, балаган! Алло, давайте Баракеш сюда. Будет говорить Куотерлайф. Куотерлайф!
Дэвисон торопливо совала в карман куртки принесенный кем-то пистолет. Хорн ждал ее у порога.
— Не понимаю! — отчаянно сказал Кэйрд. — Ничего не понимаю! Мадам Дэвисон, я вам верю. Но я прошу вас…
— Хорошо, — резко ответила Памела. — Я постараюсь. Но если что и он явится к вам с моим скальпом, пожурите его, пожалуйста.
— А будь оно все неладно! Я подаю в отставку! Слышите, Спринглторп! Я подаю в отставку! Я не могу! Вот как хотите, не могу! Вы все хорошие люди, да! Мой пацан встрял в дурное дело, да! Но я не могу! Что я скажу Мардж?
— Капитан, заговорите старика, — тихо сказала Памела, застегивая куртку. — Хоть заприте его, пока все выяснится.
— Погодите, Памела, — идя следом за ней по коридору, решился, наконец, Спринглторп. — Хватит с нас бед, зачем еще кровь? Если так надо, чтобы меня не было, я уйду. Уйду немедленно. Имейте это в виду.
— Да при чем тут вы! — с сердцем сказала Памела.
— Как «при чем»? — удивился Спринглторп.
— Ах, капитан, капитан! — неожиданно звонко воскликнула она. — Таким, как вы, возня с властью крайне противопоказана. Дайте, я вас поцелую на прощанье. Господи! Вы мой старый добрый папа, начитавшийся Чарльза Диккенса. Разве так можно?
И ушла, ушла в сияющий белый занавес, окруживший освещенное крыльцо.
Он вышел следом за ней и услышал неровные пулеметные очереди. Это отстреливался на аэродроме
