— Кто это может знать, кроме полиции? — осведомился Вадим.
— Полиция здесь ни при чем, — проникновенно сказал слуга. — Я убежден: Арчи чиновники из полиции не помогут, только запутают все и поднимут ненужную сутолоку. Зато здесь есть один господин, к которому я бы рекомендовал обратиться. Пожалуй, лишь он способен действенно помочь в поисках Арчи. И к тому же, я уверен, сделает это без лишней огласки, так сказать, конфиденциально.
— Неужто дело столь серьезно? — озадаченно пробормотал молодой человек.
Пьер промолчал, но взгляд его, устремленный на хозяина, был в высшей степени красноречив.
— Ну, хорошо, Пьер, — вздохнул баронет. — И кто же этот человек?
— С вашего позволения, сударь, это господин Дроссельмейер, — поклонился слуга.
— Крестный? — удивился Вадим. — Вот еще новости! Чем же нам поможет этот старик?
— Это уже зависит только от него, — покачал головой Пьер. — Видите ли, сударь, господин Дроссельмейер в некотором роде — не совсем обычный человек. Можно даже сказать — совсем необычный, ваша милость.
— Любопытно, — заинтересовался Вадим. — И кто же он, по-вашему, Пьер?
— Он — не «по-моему», — медленно покачал головой слуга. — Господин Дроссельмейер — сам по себе.
— Хорошо-хорошо, пожалуйста, не цепляйся к словам, — в голосе баронета проскочила нотка раздражения. — Я понимаю, что ты обеспокоен исчезновением товарища здесь, в чужом и… честно скажу, несколько странном доме. Но ведь и я тоже, и я, Пьер! Мы оба хотим отыскать нашего Арчи.
Пьер покачал головой.
— Мы не можем отыскать его, ваша милость. Но, пожалуй, это может сделать господин Дроссельмейер.
Некоторое время Вадим пристально смотрел на слугу, смиряя гнев, который уже возник и принялся копиться под спудом его самолюбия. А оно и без того оказалось подвергнуто сегодня унизительному и несчастливому испытанию. Наконец молодой баронет призвал на помощь остатки выдержки и медленно сказал, тщательно выговаривая слова и желая лишь одного — не сорваться. Кричать на слуг Вадим считал для себя унизительным.
— Хорошо, мой добрый Пьер. Кто же такой господин Дроссельмейер? Сам по себе? — не удержался Вадим от капельки самопроизвольно выдавившегося яда.
— Пожалуй, он — волшебник, ваша милость, — последовал бесстрастный ответ. — К тому же не из последних.
— Ну, волшебник — это сильно сказано, — засмеялся Дроссельмейер. Они с Вадимом удобно устроились на диванах в кабинете для гостей. Рядом Пьер ловко и невозмутимо управлялся с маленьким столиком, сервируя его под кофе с ликером и коньяком.
— И это говорите вы? — удивился баронет, в замешательстве оглядывая легкий разгром в кабинете, случившийся после того, как крестный по его же просьбе продемонстрировал кое-что из арсенала своего искусства.
— Должен заметить, что этот разговор вряд ли бы когда-нибудь состоялся, если бы не одно, и весьма существенное, обстоятельство, — улыбнулся Дроссельмейер. — Это Пьер. Ему мы обязаны этим.
— Да, сударь, — вежливо поклонился слуга. — Мы с господином Дроссельмейером отчасти знакомы. Самую малость.
— Но вполне достаточно, уверяю вас, чтобы проникнуться взаимным уважением друг к другу, — учтиво наклонил голову крестный. — И пусть мы с ним в этой жизни преследуем, быть может, разные цели, но я готов оказать вам, баронет, посильную услугу в розысках вашего слуги. Разумеется, во многом ради господина Пьера.
И крестный вновь обменялся со слугой церемонными поклонами. Вадим только и переводил озадаченный взор с одного на другого. Видно было, что нынешний ранг и статус Пьера не имели для волшебника ровным счетом никакого значения. Скорее всего, у него было собственное представление и о статусах в этом мире, и о рангах.
«Нужно будет подумать впоследствии и об этом, — сказал себе Вадим. — И хорошо подумать».
— Где же может быть наш Арчибальд? — спросил он крестного. — Он ведь мог и просто уйти куда-то. В том числе и по своим личным делам. Потом — где-то задержаться…
«Так же, как вы, други ситные, и пришли вчера — ниоткуда, ни с того, ни с сего», — еле-еле удержался баронет, чтобы не высказать вслух этих слов.
— Уйти? — переспросил его крестный и даже приложил к уху ладонь, точно к чему-то прислушиваясь. — Нет, не думаю. Господин Арчибальд в последнее время никуда из дома не отлучался.
— Отчего же вы так уверены? — с сомнением пробормотал баронет.
— Я умею чувствовать живых существ в доме, — спокойно пояснил Дроссельмейер. — Сейчас их столько же, сколько было вчера. То есть по приезде в дом ваших… эээ… запоздавших слуг.
Вадим тревожно глянул на Пьера, и тот согласно кивнул. Эге, подумал Вадим, да в этом доме надобно держать ухо востро!
— Значит, вы полагаете, что Арчи по-прежнему пребывает внутри этого дома и в добром здравии? — с надеждой и некоторым облегчением спросил баронет.
— Насчет здравия ничего не могу сказать. Однако замечу с полной определенностью: ваш слуга здесь, в доме, и он жив, — кивнул Дроссельмейер.
— Так где же он? — в нетерпении воскликнул баронет. — И почему мы не можем его найти? Пьер обыскал уже весь дом сверху донизу, советовался с лакеями и дворецким, тайком опросил всех служанок; буквально землю носом рыл, что называется! И — никаких результатов. Что же получается? Мой слуга в приличном доме солидного и благонравного семейства — и как сквозь землю провалился?!
— Я полагаю, по каким-то причинам он может прятаться, — пожал плечами волшебник. — Разумеется, причины эти мне неизвестны. Но они могут быть понятны вам, господа. И если человек скрывается от всех в доме, в том числе и от своего… ммм… хозяина и… гхм… коллеги, у него должны быть для этого веские причины.
— Или же его прячут… — неожиданно подал голос молчавший доселе Пьер. Он аккуратно расставил перед баронетом и крестным кофейные приборы и бутылки с рюмками, после чего остановился поодаль.
— Что вы имеете в виду? — тут же осведомился волшебник. Вадим также заинтересованно обернулся.
— Или он прячется, или его прячут, — развел руками Пьер.
— А что? Вполне здравая мысль, знаете ли, — с жаром воскликнул молодой человек. Дроссельмейер при этом усмехнулся, но почти незаметно, одним лишь уголком рта.
— Вполне, — согласился волшебник. — Тогда нам с вами пора вновь отправиться на его поиски. Как предпочитаете, чтобы мы это делали — вместе или порознь?
— Лучше, конечно, вместе, — предложил баронет и, покосившись на слугу, увидел, как Пьер ему чуть заметно кивнул.
— Тогда допиваем ликер — и вперед! — заключил крестный. И они воздали должное бенедиктину, шартрезу и горькому миндальному. После чего втроем бесстрашно отправились в домашний обход.
Спустя час они осмотрели весь дом. Обшарили кладовые. Облазили чердаки, из-за чего поневоле пришлось снимать часть зимнего утепления под недовольными взглядами домоправителя. Заглянули в отхожие места, в том числе для слуг и служанок. Пьер изучил внутренности даже огромных котлов, которые использовали только для бесплатных обедов в дни благотворительной заботы о городской бедноте. Однако дотошный слуга обнаружил там лишь присохшие к дну остатки каши, за что повар получил от Дроссельмейера крепкий нагоняй. Вот только следов Арчибальда нигде не было.
Последним в перечне их поисков был елочный зал. Баронет, слуга и крестный обошли его несколько раз, рассеянно посматривая на ветви. Словно там, среди хвои, игрушек и веселой пышной мишуры, вытянувшись вдоль ствола или укрывшись за разноцветными бумажными цепями, гирляндами и
